Таллиннский переход

Военфельдшер Амелин, стоя на корме катерного тральщика «ТЩ-47», с тревогой смотрел на клубы черного дыма, поднимающегося над Таллинном. Два маленьких «ижорца», идя трёхузловой скоростью, выводили из Таллинна для проводки в Кронштадт ледокол «Трувор» и гидрографическое судно «Рулевой».

Первым за тральщиками шел «Трувор» — солидное судно водоизмещением почти 1200 тонн, ветеран Балтики, участник первой мировой войны, ледового похода, финской войны, проплававшее множество навигаций и в составе Мортрана, и в составе НКМФ. Придя в Таллинн 22 июня 1941 года с «Амуром» на буксире, «Трувор», приказом от 5 июля, снова был зачислен в состав отряда судов тылового обеспечения КБФ. Но разницы между тылом и фронтом на Балтике уже не было. Ледокол-ветеран, ежедневно рискуя отправиться на дно от мины или авиабомбы, осуществлял связь между Таллинным и Моонзундским архипелагом, совершал одиночные рейсы в Кронштадт, эвакуируя раненых, перевозя боеприпасы, буксируя баржи с горючим, продовольствием и людьми. Сегодня на нем уходили службы тыла КБФ, семьи флотских интендантов и 150 раненых, в основном моряки, посланные с кораблей на сухопутный фронт.

За ледоколом шел гидрограф «Рулевой» с остатками гидрографического оборудования штаба КБФ, основная часть которого была эвакуирована накануне на «Гидрографе». Маленькое судно водоизмещением всего 200 тонн казалось утёнком, плывущим за толстой мамой-уткой, «Трувором». Однако «Рулевой», если и уступал «Трувору» по размерам, был такого же, что и ледокол, почтенного возраста. Построенный в 1913 году в Петербурге в качестве портового судна, «Рулевой» участвовав в первой мировой войне, гнил в порту до капитального ремонта в 1928 году, а затем снова нёс лоцманскую службу в составе КБФ. В сущности, судно уже не называлось «Рулевой», поскольку в 1932 году было официально переименовано в «Базис», но все по старой памяти называли его «Рулевой».

Амелин видел, как небольшая встречная волна разбивалась о тупой нос ледокола, который утюгом подминал волну под себя, медленно идя за тралами. Переводя взгляд с идущих за ними судов на клубы чёрного дыма над городом, ощущая под собой вибрирующую, покачивающуюся палубу маленького тральщика, Амелин еще до конца не мог осознать, что он — моряк Балтийского флота, что на Балтике идет война, и он в ней участвует. Ему казалось, что он все это смотрит в кино, вроде «Мы из Кронштадта», «Броненосец Потёмкин» или «Морской Ястреб», благо все эти фильмы снимались и, в первую очередь, демонстрировались у них на Черном море, где он родился, вырос, и где перед самой войной успел окончить Керченский медицинский техникум, получив назначение в одну из больниц Балаклавы.

Когда началась война, он был немедленно призван в армию и получил с Чёрного моря назначение на Балтику — случай поистине чрезвычайно редкий. Добравшись до Ленинграда, а затем — до Кронштадта, Амелин, пройдя аттестацию, получил назначение на тральщик «Володарский», который в тот момент находился в море. Командир стоящего в Кронштадте ПК-47, лейтенант Ивлев, согласился подбросить фельдшера к месту службы — его «ижорец» шел как раз в это же место. Но когда они дошли, выяснилось, что тральщик «Володарский» подорвался на мине и погиб со всем экипажем. Амелину оставалось только поблагодарить судьбу, что он так долго добирался до Ленинграда по забитым железным дорогам июня 1941 года, и что при аттестации из-за некоторых бюрократических формальностей дело шло не так быстро, как ему хотелось. Иначе он был бы на «Володарском» или, другими словами, иначе его уже не было бы.

На ТЩ-47 фельдшер отсутствовал, да по штатам мирного времени его и не полагалось. Но шла война, и врач дивизиона приказал Амелину оставаться именно на этом тральщике. Серьезный и добросовестный Амелин с полным знанием дела оборудовал крошечный медпункт на тральщике, готовый оказать кому угодно любую медицинскую помощь: бинты, гипс, йод, спирт и даже ампулы с морфием были заготовлены им в большом количестве, ожидая своего часа. Амелин с гордостью носил на рукаве кителя две командирские нашивки. Это был его первый боевой поход. Фельдшер еще раз с тревогой посмотрел на удаляющиеся клубы дыма над Таллинном и спустился вниз — комиссар дивизиона приказал ему подготовить по случаю этого похода «Боевой листок».

25 августа 1941, 04:40

Капитан-лейтенант Абросимов, стоя на рубке своей подводной лодки «С-4», с тревогой всматривался в клубы дыма, гари и копоти, поднимавшиеся над Таллинном. Лодка находилась в море почти три недели и, в отличие от многих других лодок, возвращалась с победой.