Талорис

Указывающая пошла вдоль стены, рассматривая экспонаты. Кольца, оружие, кристальные шарики, тарелки, кувшины из бронзы, загадочные жезлы, истлевшие книги, одежду. Большой открытый саркофаг из красного в прожилках гранита, отполированного до зеркального блеска, в котором покоилась мумия в золотой, украшенной изумрудами витой короне. Знамена Дагевара, истрепанные и обгоревшие по краям. Тяжелая броня, покрытая черными шипами, делавшая воина, облаченного в нее, похожим на чудовищное насекомое. Амулет из голубого кристалла, в котором, казалось, плещется целое горное озеро, отражавшее от своей поверхности солнечные блики. Шерон даже приблизила к нему глаза, стараясь понять, не показалось ли.

Нет. Не показалось. И вправду озеро.

— Что это? — спросила она.

— Никто не знает. Эту вещь создали еще до Вэйрэна, на заре времен.

Шерон с тревогой подумала, не обратили ли они внимание на статуэтку Арилы? Не забрали ли ее?

— А этот меч? — Огромный двуручник на синем бархате казался изъеденным, точно клинок был из сахара и его на несколько мгновений опустили в горячую воду. И все равно он оставался опасным оружием. Девушка чувствовала от него угрозу, точно перед ней был не кусок старого металла, а опасный бешеный зверь. — Что с ним не так?

— Не так? — не понял Бати.

— Плохая вещь. От нее так и веет неприятностями.

— Он принадлежал искари.

— Ткущему мрак? Таувину, что стал злом?

— Так считается.

— Я бы не стала держать его в доме.

Бати задумался, затем кивнул:

— Я передам ваши слова герцогу, милая Шерон.

Браслет, лежавший среди еще десятка украшений, сваленных под витриной в небрежном беспорядке, привлек ее взгляд. Серебро было черным, чернее ночи. Птичья лапа удерживала когтями маленький черный камешек, тусклый и невзрачный. Глядя на него, Шерон почувствовала сильный приступ необъяснимого голода и, уже понимая, что это, отвернулась, сохраняя над собой контроль, не обращая внимания на сосущую боль, появившуюся в желудке.

Браслет некроманта.

— Такой большой, — произнесла указывающая, стараясь отвлечься, приблизила сжатый кулак к стеклу, под которым находился желудь.

— Последний желудь Подпирающего Небо.

Вот теперь она была поражена и даже забыла о зловещем артефакте рядом:

— Дхалле та-ута энмэ на мидратэ погиб в пожаре первой войны шауттов в позапрошлую эпоху. От него не осталось ничего, кроме памяти, песен бардов и сожаления эйвов.

— И вместе с тем перед вами последнее дитя Первого Дуба. А если не верите, то можете посмотреть на ветвь.

То, что Шерон приняла за странную изогнутую обгорелую балку под потолком, при более пристальном изучении оказалось частью дерева.

Огромного. Колоссального дерева.

— Шестеро! Но… откуда?!

— Вещи, о которых говорят, что они исчезли из мира, не всегда исчезают, милая Шерон. Шаутты тому примером.

— Если эйвы узнают…

— А вот эйвов давно уже нет, — равнодушно отозвался Бати. — Там дальше хранится череп одного из них, если вас интересует это племя. Но я позвал вас сюда отнюдь не ради исчезнувшего народа.

За мраморной статуей с отбитой головой, на полу был выложен круг из темно-бордовых камней. В нем — деления из золотых пластин, а центр венчал высокий шпиль, выточенный из рога нарвала, покрашенного в алый точно так же, как красят браслеты указывающих. Множество знаков, рисунков, сеток, точек и черточек в кругу складывались в карту Эльвата.

— Этот предмет создали волшебники во времена Единого королевства, — сказал Бати, садясь прямо на пол и вынуждая Шерон сделать то же самое. — Ирифи приходил и до Катаклизма, хотя сейчас люди предпочитают думать иначе. Этот ветер существовал со времен падения Вэйрэна, тогда его называли Проклятием Темного Наездника. Перед вами Атлас, милая Шерон. Он молчал многие годы, но недавно поставил на ноги весь дворец, затянув песнь. Как раз когда пыльная буря пришла в город. Знаете, что он показывает?

— Когда приходят сулла? — Это было довольно легко.

— Верно. Атлас пел и указывал сюда. — Бати протянул руку, ткнув пальцем в совершенно невзрачную точку на самой окраине карты. — Мы наблюдали его на улице, там, где потом нашли тела погибших. Затем он вошел в ваш дом, а далее… сулла исчез. Надеюсь, вы не станете оспаривать слова артефакта, созданного руками великого волшебника.

— Зачем я вам, господин Бати? Назовите истинную причину.

— Вы сила, которая пока мне неведома. И я, в отличие от Ярела, не убираю с доски непонятные фигуры только из-за своего незнания и страха. В перспективе ваши таланты могут быть полезны его светлости. Вы уже сейчас можете оказать ему услугу.

— Какую же?

— Череп сулла. Эти создания той стороны, на наше счастье, крайне редки. Их практически нереально убить, но если такое случается, то от них остается череп. К сожалению, у его светлости в коллекции нет подобного экземпляра, и он бы хотел его заполучить.

Она помедлила, прежде чем ответить:

— Мне нужна моя сумка.

Бати потер подбородок:

— Простите, милая Шерон, но я не могу дать указывающей в руки вещи, смысла которых не понимаю. Придумайте что-нибудь другое для обмена.

— Вряд ли хоть что-то другое для меня сравнится с ценностью черепа.