Талорис

Они чуть увеличили темп, когда выехали на набережную горной реки, петлявшей вдоль бедных лачуг сборщиков хвороста, углежогов и бондарных цехов, и он сделал то же самое. И когда люди исчезли за поворотом, Дэйт сбавил скорость, поправив меч, но стараясь не делать резких движений.

Трое ждали его в ночном мраке, погасив фонарь, четвертый, ловко забравшись на угольную кучу, судя по позе, держал лук со стрелой, уже наложенной на тетиву, на тот случай, если преследователь вздумает сбежать до того, как ответит, зачем идет за ними.

Псы во дворах беспокойно лаяли, но никто из живущих здесь и не думал выходить на улицу, чтобы узнать, что происходит.

— Надо поговорить, свояк, — сказал Дэйт громко и четко.

Раздалось негромкое проклятье, затем:

— Это не можешь быть ты. Огонь зажгите.

Стукнуло, посыпались искры, загорелся фитиль, и круг оранжевого света расширился. Дэйт дал себя рассмотреть.

— Уберите мечи, парни, — буркнул барон да Мере, слезая с лошади.

Дэйт тоже спрыгнул, показал лучнику, чтобы держал поводья, сказал негромко мужу родной сестры:

— К реке.

Они, хрустя по льду застывших луж, прошли между двух заборов, под лай псов и звон их цепей, спустились к берегу, осторожно ставя ноги на круглые камни. Вода гремела на перекатах, в ночи были видны белые буруны, а также редкие теплые искры в окнах тех, кто еще не спал. Здесь было шумно, но они могли не беспокоиться, что их кто-то услышит или подойдет незамеченным.

— Откуда ты? — спросил командир баталии, в которой Дэйт так долго сражался.

— Это не важно сейчас. Да и тебе я мог бы задать тот же вопрос.

— Подозреваю, что ответ ты знаешь, иначе бы мы не говорили. Отличная работа в Черве. Фихшейзцы остались ни с чем и до сих пор пытаются наладить переправу на другую сторону пропасти. Давно ты за мной следишь? Кто предал?

— И это не важно.

— Но ты пришел один.

— Либо я просто заметнее моих людей.

Усмешка была ему ответом, и Дэйт спросил:

— Ты придумал подходящий ответ на вопрос, что командующий Восточной армией, хранитель Драбатских Врат, делает в двух неделях пути от своих солдат? Ты же не дурак. Зачем приехал сам, а не прислал верного человека?

— Я слышу в твоем голосе сожаление, — сказал де Мере.

— Так и есть.

— Сложившиеся обстоятельства требовали личного присутствия.

— Иначе бы благородные господа не решились на очередной заговор?

— Это была просто встреча.

— Меня-то идиотом не считай. Там присутствовал да Савин помимо прочего. Начальник гарнизона Скалзя, вы друг друга на дух не переносите, и ваши роды две сотни лет сталкиваются лбами.

— Есть доказательства, что я что-то замышлял?

— А они нужны герцогу? Когда страна начинает бурлить, точно закипающий котел, и он уже снес голову десятку людей, которые до этого считались верными?

Да Мере посопел, прекрасно помня крутой нрав владетеля.

— Я знаю тебя, Дэйт. Ты, в отличие от многих, верен Шестерым.

— Я верен герцогу. Я начальник его охраны, хоть и, возможно, бывший. Мой долг защищать его семью. Что вы хотите сделать? Убить его? Убить ее? Ты понимаешь последствия своих поступков? К чему все придет, если ваш заговор удастся? А если не удастся? Последствия для страны…

— Страна сражается за то, в чем не нуждается. Гибнут люди, так как да Монтаг решил изменить основы основ, — внезапно произнес барон. — Взял в дом эту суку, асторэ, которая чарами подчинила его волю. Вэйрэн не мой бог. И не твой, я же вижу.

— Но только он спасает наследника.

— У меня есть во дворце свои люди. Шепчутся, что он тоже асторэ. Если слухи верны, асторэ будут управлять людьми. Чудовища? Выродки? Ты издеваешься? Мы сгорим в пожаре магии, и еще неизвестно сколько шауттов это привлечет. Темная кровь, не человек, не должен сидеть на престоле!

— Неужели? А кто же тогда должен? Кузен герцога, с которым ты сражаешься?

— Да. Сражаюсь. Но он нашей веры и куда меньший предатель, чем правящая семья. Взял себе в жены карифку, потерял наследников. Эрего непонятно кто и что, нарушил вековые правила и оставил Шаруд, где по старому закону должен быть кто-то из династии. Поверь, я не люблю следующего претендента на трон, он лживый ублюдок и целует зад Фихшейзу, но у него есть дети, и мы сможем провести переговоры…

— Тебя казнят. Снесут башку, твоих детей лишат земель, и все закончится так, как обычно заканчивается с заговорщиками. Никто из вас ничего не добьется, ты не видел ее и ее силу и как она убивала шауттов.

— Ее тоже можно убить.

— У меня на глазах она получила смертельное ранение. Но жива, как видишь. Она не даст себя убить и не даст убить мальчишку. А если убьете, то не сомневаюсь, оживит его. Ей хватит умения для этого. Здесь действуют иные правила, иные силы, совершенно недоступные ни твоему, ни моему воображению. Это не бой с открытым забралом, свояк, когда все решает мастерство и удача. Люди постоянно твердят, что магия мертва, но в последнее время я успел убедиться в одном — Тион не смог забрать ее всю.

Де Мере пожал плечами:

— Это ничего не значит. Достойные люди, заботящиеся о будущем своих детей, должны пытаться построить его.