Талтос

Энн Райс Талтос

САД ЛЮБВИ

Я увидел в Саду Любви,

На зеленой лужайке — там,

Где, бывало, резвился я, —

Посредине стоящий Храм.

Я увидел затворы его,

«Ты не должен!» — прочел на вратах.

И взглянул я на Сад Любви,

Что всегда утопал в цветах.

Но вместо душистых цветов

Мне предстали надгробья, ограды

И священники в черном, вязавшие терном

Желанья мои и отрады.

Уильям Блейк. «Песни опыта» [1]

С любовью посвящается Стэну, Кристоферу и Мишель Райс,

Ажону Престону. И Маргарет и Стэнли Райс.

1

Снег шел весь день. Когда спустилась тьма, плотная и внезапная, он стоял у окна, глядя вниз на крошечные фигурки в Сентрал-парке. Под каждым фонарем на снегу образовался безупречный круг света. Любители покататься на коньках скользили по замерзшему озеру — он видел лишь их неясные силуэты. Машины лениво двигались по темным дорогам.

Слева и справа вздымались небоскребы деловой части Манхэттена. Но между ним и парком не было ничего, за исключением низких зданий с садиками и черными громадами какого-то оборудования на крышах. Кое-где виднелись островерхие шпили.

Он любил этот вид и неизменно поражался тому, что открывающаяся отсюда картина многим казалась необычной. Так, например, мастер, устанавливавший одну из офисных машин, признался, что никогда прежде ему не доводилось видеть Нью-Йорк таким. Печально, что в городе нет достаточного числа таких мраморных башен, чтобы любой желающий мог позволить себе полюбоваться городом с высоты.

«Следует взять это себе на заметку, — подумал он. — Необходимо построить целую серию башен, которые будут служить только одной цели: они станут местом отдыха и развлечений для многих и многих людей. Я использую для этого свой любимый мрамор, ведь он поистине великолепен».

Быть может, идею удастся воплотить в жизнь уже в этом году. Да, весьма вероятно. А еще библиотеки… Их должно быть еще больше. А это означает, что придется совершить несколько путешествий. Но он исполнит все это, да, и очень скоро. В конце концов, труды по созданию парков почти завершены, а в семи городах уже открыты маленькие школы. В двадцати различных местах заработали карусели. Правда, животные были сделаны из искусственных материалов, но все они являли собой точные и безупречные копии вырезанных вручную знаменитых европейских шедевров. Люди были в восторге от каруселей…

Но теперь настало время для воплощения в жизнь множества новых планов. Зима застала его погруженным в мечты…

В прошлом столетии он воплотил в жизнь добрую сотню подобных идей. Этот год тоже не стал исключением и принес новые обнадеживающие победы и достижения. Внутри этого здания появилась старинная карусель. Именно ее подлинные фигуры — лошади, львы и другие животные — были взяты за образец в процессе изготовления искусственных копий. Музей классических марок автомобилей разместился на одном из уровней цокольного этажа Публика съезжалась отовсюду, чтобы увидеть скромный «форд-Т», роскошный «Штутц-Бэркат» или сверкающий гоночный MGTD со спицами в колесах.

И, разумеется, музей кукол, устроенный в демонстрационных помещениях компании — больших, ярко освещенных комнатах, расположенных на двух этажах над холлом. Здесь были выставлены экземпляры, собранные им во всех странах мира. Кроме того, существовал еще и частный музей, открытый для доступа лишь изредка, — коллекция самых любимых и дорогих его сердцу кукол, которым он уделял особое внимание.

Время от времени он проскальзывал вниз, чтобы побродить в толпе и понаблюдать за людьми. Взоры посетителей неизменно обращались в его сторону, но не потому, что его узнавали.

Существо семи футов ростом не могло избежать людского внимания. Так было всегда. Однако за последние двести лет произошло воистину забавное изменение: люди стали выше! И теперь — о чудо! — он не столь резко выделялся в толпе. Разумеется, люди по-прежнему оглядываются на него, но уже не столь испуганно, как в былые времена

А иногда на выставку приходят мужчины, чей рост даже превышает его собственный. Разумеется, слуги не упускают случая сообщить ему о таком посетителе, хотя и считают его требование непременно докладывать о подобных визитах не более чем весьма странной и забавной причудой. Что ж, он не против. Ему нравится наблюдать, как люди улыбаются или смеются.

— Мистер Эш, там, внизу, появился еще один высокий. Пятая камера