Там, где бродят кенгуру

По всему чувствуется, как тепло и удобно были одеты люди, как сыто накормлены, как ценило государство их жизни! В экспонатах музея отражены и семнадцатый-восемнадцатый, и девятнадцатый- двадцатый века. Но я уже начинаю уставать. Теперь мне не терпится узнать подробнее, какое участие принимала Австралия во Второй Мировой войне?

Что там говорить, маловато мы про это знаем! Для нас она – Великая Отечественная, начавшаяся в 1941 году, и мы об этом довольно хорошо осведомлены. А ведь и для нас она, на самом деле, началась в 1939-м – с Финляндией, на которую набросились мы сами! Но про это наши историки стараются умалчивать.

Для кого-то война началась ещё раньше… И происходила не только на евразийском континенте, а и на севере Африки, на Тихом океане, даже была угроза высадки японцев – союзников немцев – на территорию Австралии!

Семьдесят два государства были вовлечены в эту адскую мясорубку! Было мобилизовано, в общей сложности, сто десять миллионов человек!

К нам обращается очень пожилой человек. По всей види- мости, он помогает служителям музея добровольно – тут волонтёров много – и, похоже, он сам являлся участником событий последней Мировой войны: на его груди несколько государственных наград.

– Вы откуда? – обращается он ко мне.

Видно, его привлек непонятный для него язык, на котором мы общаемся с дочерью.

– Ай эм рашен вумэн! – с гордостью сообщаю ему я. Наверное, это ему о многом скажет! Здесь, в музее, в зале, посвящённом последней войне… Наверное, он и русских видит впервые. Я даже собираюсь где-то немного упиться славой советских военных, сломавших хребет нацизму!

Но к тому обстоятельству, что мы русские, старичок отнёсся без всякого интереса, и начал с вдохновением рассказывать о доблести австралийской армии и об ужасных её потерях – семи тысячах военных!..

– А как вы думаете, чья основная заслуга победы над фашизмом? – стараюсь я ближе подвинуть его к интересующему меня вопросу: знают ли здесь, в Австралии, ценят ли наши неисчислимые жертвы, мужество советских воинов?

Старик продолжает охотно демонстрировать свои знания, называя основополагающими в победе фашистов усилия армий США, Франции, Британского Союза, называет ещё десяток государств и доходит даже… до заслуг в ходе войны индейских племён… ни словом не упомянув о Советском Союзе!..

В доказательство он даже открывает какую-то книгу, и указывает мне на потери наших союзников, исчисляемые сотнями тысяч – это вторая, третья, четвёртая строки… Он выразительно тычет пальцем в них, в то время, как в первой строчке указана Россия с двадцатью миллионами человеческих потерь…

Но добровольный гид их словно не видит… Это же русские… Их много… Миллионом больше – миллионом меньше…

Мы молча переглянулись с дочерью, поблагодарили пожилого энтузиаста, выразив уважение к стране, всё же боровшейся с фашизмом, и потерявшей на полях сражений несколько тысяч человек!

И вышли на улицу…

Первое утро человека

«Дружно не грузно, а врозь хоть брось»

(русск. пог.)

– А как мы будем рожать? – спросила я у дочери, которая «дохаживала» последние дни перед родами. – И вообще, как вы здесь живёте – в лесу?..

– Не бойся, все уже готовы и ждут! – ответила мне она за- гадочно. – А что в лесу, так мне здесь очень нравится! После Москвы-то…

Я прилетела в Австралию, чтобы помочь дочери. С му- жем-англичанином Марком Лена прожила восемь лет, из них четыре года в Англии. Так и этак она пыталась сделать из него что-то годное для семьи – никак! И в апреле 2013 года отказалась от этой мысли окончательно, имея на руках трёхлетнюю дочь Синди и находясь на седьмом месяце беременности второй. Марк улетел в Англию.

И вот мы живём в лесу и ждём появления второй девочки… Утром Лена увозит Синди в садик, который та посещает с двух месяцев. А сами на море едем, которое находится в 19 километрах – не то Тасманово, не то Коралловое – здесь они смыкаются. Или в кафе, а то – по магазинам. Дочери хочется показать мне как можно больше, пока она в состоянии.

– И когда я рожу? Уже пора, а я ничего не чувствую! – го- ворит она как-то вечером. За окном ярко сияло ночное небо, и Луна была в последней четверти. Такая знакомая Луна… Через пять часов она будет освещать наш Петропавловск…

– Вот будет полная луна, и ты родишь! – почему-то сказала я.

«Сегодня 22 июня, сегодня не рожай! – сказала я дочери через несколько дней. – Плохой знак – в этот день война началась! А то дочь воинственная будет! Хватит с нас одной воинственной!»

Внучка Синди давно спала, я читала на диване, а Лена вози- лась на кухне. Но вот и двенадцать часов ночи. День закончился, начался новый. Дочь в этот вечер себя странно чувствовала, и мы не ложились спать. Было уже два часа следующего дня, глубокая ночь, когда Лена заявила:

– Кажется, началось!..