Там, где горит свет

— Когда случился пожар? — спросил Тьен и сам не узнал свой голос.

— Я еще не говорил о пожаре, — оживился экскурсовод. — Вы, должно быть, читали о жизни Лэйда? А пожар, как верно сказал молодой человек, произошел в имении археолога, к слову, всего в пяти милях от нашего прекрасного города, в тридцать девятом году.

— Прошлого века? — зачем-то уточнил вор, не в силах оторваться от лица женщины на портрете. Светлые, почти белые волосы, нежная кожа, огромные голубые глаза. А в жизни она была еще красивее…

— Семьдесят два года назад, — шепотом подсчитала Софи.

По спине ручьями потек холодный пот, и Тьен еще крепче сжал руку девочки.

— Часть альерских находок была передана музею Генрихом Лэйдом лично, но большинство экспонатов попали к нам уже после смерти археолога. Их любезно и совершенно безвозмездно предоставил родственник жены Лэйда, господин Фернан Андер…

— Где его можно найти? — вновь перебил рассказчика вор.

— Очевидно, на кладбище, — резко заявил обиженный такой вопиющей наглостью экскурсовод. — Сверьте даты: вряд ли господин Фернан дожил до наших дней.

Жив, еще как жив. Что бы там Ланс не плел, на мертвяка Фер совсем не походил. Родственник, значит…

— По условиям договора дарения музей обязан выставлять данную экспозицию на широкое обозрение раз в три года, — продолжил тем временем усач. — В остальное время коллекция сберегается в хранилище. Но в этот раз решено было организовать выставку раньше установленного срока, потому что… — Он замялся. — Решено было открыть выставку раньше, — закончил безо всяких «потому что». — И если больше вопросов нет, предлагаю перейти к осмотру…

…Игрушки россыпью на ковре, глаза разбегаются: солдатики, пушки, повозки, отполированные деревянные брусочки, из которых можно построить огромный замок, за который будут сражаться оловянные вояки.

— Ты его разбалуешь, Фер! — смеется мать.

— Чушь! Мальчишку нельзя разбаловать подарками, только неуемной материнской заботой.

Из этих дощечек, верно, составляется мост. А вот лошади!

Игра увлекает, и разговор взрослых слышится будто издалека.

— Ты не все мне говоришь, Аллей. Для тревоги есть причины?

— Нет. Конечно же, нет.

— Значит, все по-прежнему? И он не обнаруживает никаких ненужных способностей?

— Если кровь и проявилась в нем, то только моя кровь. Мне кажется, воздух благоволит к нему.

— Воздух, это хорошо, — успокоенно вздыхает мужчина. — Не огонь, не земля, не вода. Хотя…

— Договаривай!

— Порой мне кажется, что у него глаза водяного змея.

— У него глаза его деда, — в голосе матери слышится горечь. — А Верден — змей еще тот.

— Потому я и беспокоюсь, Аллей. Я не могу быть с вами все время.

— Генрих о нас заботится. Он хороший человек.

— Вот именно, человек.

— Оставим эти разговоры, Фер. Здесь нас не найдут, да и вряд ли будут искать. Лучше пойдем, я покажу тебе, как мы устроили библиотеку. Поиграешь тут один, милый?

Конечно! Как можно оторваться от всего этого великолепия?

Когда шаги в коридоре стихают, он тихонько подбирается к камину и отодвигает мешающую дотянуться до огня решетку.

— Смотрите, что у меня есть! — гордо хвастает он, показывая жителям очага солдатика с длинной винтовкой.

Они глупые, конечно, и целыми днями только и делают, что грызут дрова, но такую красоту невозможно не оценить.

Юркие огненные ящерки вытягивают шеи и согласно кивают: красота…

— Тьен! — Софи с силой дернула его за руку. — Ты… Как ты?