Там, где кончается море

– А я надеялась, что моего благословения ты захочешь. Спэки опасны, сынок. Ходят слухи о нападениях с запада. Поговаривают даже о войне.

– Ходят слухи от Илая Пинчина. Поговаривает Илай Пинчин. Но он же даже не мэр…

– Госпожа Койл от этого тоже не в восторге.

– И кто они такие, чтобы указывать мне, как жить? Разве мы прилетели на эту дурацкую планету не потому, что хотели свободы?

– Мы не возьмем ее с собой в Гавань.

– Но здесь есть и другие. Они работают вместе…

– Я не потерплю ее в своем доме.

– Тогда у меня будет собственный дом.

И это почему-то оказалось для нее последней каплей. Какими только словами она не обозвала спэков, как только не злилась на них, на Деклана и на весь мир, а потом просто вышвырнула сына из дому. Пришлось тому ночевать на улице – никому не хотелось мириться и заговаривать первым. Утром он издалека наблюдал за тем, как мать собирается и уезжает. На прощание они даже не взмахнули рукой друг другу. И только после того, как она совсем скрылась из виду, Деклан вернулся в пустой дом.

Почти пустой.

Имя ее означало – весьма приблизительно, но они должны были найти какой-то общий язык, – означало «Каменная сердцевина», или «Решительное намерение», или «Скала у моря». На языке спэков эти слова совсем не были так оскорбительны, какими могли показаться людям. «Камень» или «скала» на их беззвучном языке означали, кроме всего прочего, стойкость, упорство. Скала у моря – значит не твердая, как камень (по крайней мере, не всегда), а сильная, стойкая.

Но все не так, как ты мог подумать, показала она. Имя скорее воодушевляет, чем описывает своего владельца.

– Значит, они думают, что твоя каменная сердцевина могла бы быть и потверже? Такой же, как у всех остальных?

Она засмеялась. Радостные щелчки были одними из тех редких звуков, которые издавали спэки. Они сошлись на том, что «Скала у моря» выговорить довольно сложно, поэтому он может звать ее просто Мо.

Поначалу, как только люди заселили Новый Свет, их контакты со спэками были полны надежд и оптимизма, причем взаимных. Встретить здесь аборигенов никто не ожидал – на радарах перед высадкой они или не отображались совсем, или казались животными. По крайней мере, в этом убедили себя поселенцы, которые первыми должны были адаптироваться к новому, неизведанному месту обитания – другой планете.

Деклан был слишком мал, чтобы помнить тот ужас, который испытали первые высадившиеся колонисты, столкнувшись с Шумом, но к тому времени, как его мать примкнула к отряду, основавшему Горизонт, они уже нехотя смирились с ним и расселились как можно дальше друг от друга, чтобы обеспечить себе относительную тишину и покой. Среди них было несколько рыбацких семей. К ним примкнула и мать Деклана. Они спустились вниз по реке к океану и со временем почти совсем привыкли к Шуму. Но не к спэкам.

Поначалу между ними постоянно возникали какие-то стычки, вспыхивали ссоры, о которых люди старались не вспоминать, но Деклан благодаря Шуму со временем узнал все кровавые подробности. В итоге между поселенцами и спэками установилось нечто вроде хлипкого перемирия: они старались нигде и никак не пересекаться, избегали любых контактов друг с другом. К тому времени, когда люди достигли океана, спэки хорошо поняли главное – от поселенцев нужно держаться подальше, ведь оружие у них надежнее, острее и опаснее, чем у них.

Зато спэки были отличные рыбаки. В своих маленьких плоских одиночных лодчонках они умело лавировали среди волн и ничуть не боялись морских тварей. А люди на больших и крепких деревянных суднах тонули и становились пищей для рыб. Мелкие плоскодонки спэков, орудовавших копьями и сетями, всегда были доверху нагружены отличным уловом. Люди же продолжали голодать, и хорошо, если живыми возвращались с рыбалки.

Пришлось им научиться договариваться со спэками. Никола Койл, мэр города и единственная госпожа-целительница, провела первые переговоры, предложив спэкам утварь и изделия, необходимые для разведения животных, в обмен на рыбу и обучение рыбалке. Усвоить уроки так и не получилось. Но почти десять лет спэкам и людям удавалось сосуществовать друг с другом, прочертив точную границу: к югу от устья реки – людской Горизонт, к северу – спэкские поселения.

Но все изменилось шесть месяцев назад, в день, когда Деклан читал книгу на берегу реки. Тогда он слезно отпросился с рыбалки, сказавшись больным, – он проспал, и единственным из рыбаков, кто еще не ушел в море, оказался Илай Пинчин. Рыбачить с Илаем было мукой для любого, но для Деклана – особенно. Он всегда безукоризненно исполнял все свои обязанности, если только на него не падал презрительный взгляд Илая. Тут у Де-клана все валилось из рук – он не мог ни завязать узел, ни намотать леску, ни забросить сеть, а, полный стыда, его Шум ревел, грозясь вытолкнуть за борт остальных рыбаков. Когда мальчик сослался на ужасный кашель, Илай и его рыбаки этому даже обрадовались.