Там, где кончается море

– Да, – твердо сказала Коллиер. – Да, сможем.

– Не понимаю, чего все так расстроились, – сказал Миккельсен.

– Заткнись, а? – вспылила Коллиер.

Уилф взял меня за руку, приготовившись вести меня.

– Всем держаться вместе, – сказал он, глядя на лес, когда снова раздался рев. – Нам с чудищем бороться.

– Корабль там, – сказала Коллиер, указывая вправо. – Он в лесу. Чудовище может легко перерезать нам дорогу, если мы побежим, но это наш единственный шанс.

– Согласна, – сказала Фукунага.

– И я, – сказал я.

– Ага, – сказал Уилф, – побежали. Держитесь как можно ближе друг к другу.

Коллиер кивнула, посмотрев на Миккельсена:

– План так прост, что следовать ему смогут даже те, кто не вполне с нами.

Она взяла его за руку. Его это, кажется, слегка позабавило. Фукунага осторожно проделала то же самое с Доусон.

Вновь раздался рев, все еще из чащи леса, но уже ближе. С севера до сих пор дул ветер, нагоняя облака. Грозил скорой гибелью нашему маленькому отряду.

С одной стороны – снежный буран, с другой – чудовище.

Но тут Коллиер просто сказала:

– Бегите.

И мы побежали.

Пока мы неслись со всех ног, ветер заметно усилился. Шум Уилфа снова стал почти таким же, как раньше, и благодаря ему я чувствовал, что боюсь все сильнее и сильнее. Теперь мне уже не казалось, что все это происходит с кем-то другим. Доусон пригнула голову и бежала вместе с Фукунагой, не издавая ни звука, не жалуясь даже тогда, когда несколько раз упала на свежий, наметенный за ночь снег. Только Миккельсен, которого тянула за руку Коллиер, по-прежнему ничего не понимал. Все, что я сумел разобрать в его Шуме, – легкое недоумение по поводу того, почему ему приходится бежать, если ничего страшного не произошло.

Рев по-прежнему доносился из леса, словно чудовище знало, что мы приближаемся (думаю, и вправду знало), и просто ждало, когда мы пересечем границу леса или буран лишит нас сил, и тогда оно сможет выйти к нам первым.

– У нас нет оружия, – сказала Фукунага на бегу, и, хотя мы все знали об этом, в ее словах слышался вопрос.

– Нет, – ответил Уилф, помогая мне встать после того, как я споткнулся.

– До корабля двести метров, – крикнула Коллиер, бежавшая впереди. – Не останавливайтесь. Бегите изо всех сил.

Мы почти добежали до леса, ветер теперь дул так сильно, что, казалось, подталкивал нас к деревьям.

Снова раздался рев, так близко, что у меня заболели уши.

– Мы не добежим, – полушепотом сказала Доусон.

– Если мы разделимся, – сказал я, – кто-то должен будет добраться до корабля и…

– Вон оно! – прокричала Фукунага.

Стремительно, наверняка зная, что мы близко, тень, убившая Фостер, Джанга, Стаббса и Джефферсон, с шумом раздвинула в стороны два огромных дерева и встала перед нами.

И прежде, чем буран успел ослепить нас, прежде, чем нас накрыла лавина снега, мы успели ее увидеть.

– Боже мой! – сказала Коллиер, стоявшая рядом со мной.

Это было не косматое, когтистое и клыкастое чудище. Не местное подобие тигра, медведя или даже динозавра. Не сказочный дракон и даже не невероятная тварь из снега и льда, жаждущая растерзать на куски наши холодные тела.

В нем было пять метров роста.

Но когда-то оно явно было спэком.

Оно казалось старым. Его кожа трескалась и зарубцовывалась столько раз, что теперь он был похож скорее на шишковатый ствол старого дерева, чем на живое существо. Каждая часть его тела была нелепо выгнута и растянута, а голубовато-белая плоть колыхалась на каждом суставе огромного скелета, словно обладая собственным разумом. У него были высоко посаженные глаза спэка, зубастая пасть и хищный, вынюхивающий добычу нос.

Но ни его размер, ни сила, ни руки, способные нас растерзать, ни пасть, которой он мог нас перекусить, не пугали так, как пугал Шум, который мы услышали, когда снегач подошел близко.

Он гудел сильнее, чем Шум любого спэка, гораздо тише, но… беспощаднее. Шум этот словно бы не распространялся вокруг, а был направлен внутрь, так, что от него было не уйти. Тварь была прикована к собственному Шуму.

Спэки сказали нам, как она опасна.

Но они рассказали нам не все.

В Шуме твари клубилась такая лютая ярость, что сравнить ее можно было только с самым жутким безумием. Безумием, которое подменяло все чувства болью, а потому могло лишь вынуждать причинять боль. Не только мужчинам, чей Шум тварь слышала, но и женщинам, которых она просто чуяла носом, что, несомненно, злило ее еще больше, ведь они были избавлены от той боли, которая мучила его каждую секунду на протяжении многих лет, десятилетий или даже веков.

– Снегач, – прошептал Уилф, а мы стояли, онемев от ужаса и пытаясь осознать правду, которая теперь нам открылась. – Козел отпущения.

– Не может быть… – в ужасе сказала Фуку-нага. – Как они могли…

– Интересно! – сказал Миккельсен, делая шаг ему навстречу и глядя прямо в его ужасное лицо.

– Карл! – крикнула Коллиер, пытаясь удержать его, но Миккельсен оттолкнул ее и снова шагнул вперед.

– Мы должны его изучить. Я еще никогда не видел такого существа, – сказал он.

– Карл, отойди от него! – крикнул Уилф.