Там, где кончается путь (СИ)

Я решил последовать совету сталкера. Что бы ни ждало нас завтра, я предпочел бы встретить опасность относительно бодрым, а не едва стоящим на ногах от усталости.

Стоило закрыть глаза, как усталость быстро взяла свое, и вскоре я, невзирая на наше бедственное положение, заснул.

Когда я проснулся, меня окружала все та же темнота. Видимо, я уже успел немного привыкнуть к нашей тюрьме — по крайней мере, она уже не казалась такой гнетущей, как поначалу.

Я не мог знать ни того, сколько я проспал, ни который час был на данный момент. У нас отобрали не только оружие и рюкзаки, но и наладонники.

Паршиво. А ведь я до сих пор весьма смутно представлял, что нас ждет. Как я успел понять вчера из обрывков разговоров, Арена — местный аналог амфитеатра с гладиаторскими боями. Хлеба и зрелищ — люди не меняются.

Я не расспросил вчера Воробья об этом месте — после того, как нас отконвоировали в камеру, мы разве что перебросились парой фраз, все же было не до разговоров.

Похоже, попадать в переделки и втягивать в них всех подряд — моя судьба.

Через несколько минут — минут же? — напарник проснулся — я понял это по тому, как изменилось казавшееся громким в замкнутом помещении дыхание.

— Не спи, замерзнешь, — неуклюже попытался пошутить я. — Проспишь наш расстрел.

— Еще пятнадцать минут… — сонно донеслось от противоположной стены. Я хмыкнул — Воробей в любой ситуации оставался верен себе.

— Серьезно, хватит дрыхнуть. Надо думать, как нам отсюда выбраться.

— Ладно, — сталкер поднялся на ноги и прошелся из угла в угол. — Попали мы, Сань, причем по-крупному. Я, — он хмыкнул, — даже песню подходящую знаю.

Я криво улыбнулся. Да, Воробей оставался Воробьем в любой ситуации.

— И что за песня? — мне хотелось как-то отвлечься от маячившей перед нами мрачной перспективы, а напарник, похоже, умудрялся не терять присутствия духа и балагурить почти в любой ситуации. Вот и сейчас он прокашлялся и, скорее, не запел, а продекламировал нараспев:

— А подмога не пришла,

Подкрепленья не прислали,

Нас осталось только два,

Нас обоих на**али.

— Действительно, подходит, — хмыкнул я.

— Все братушки полегли

И с патронами напряжно,

Но мы держим рубежи,

Мы сражаемся отважно.

— Пока еще не сражаемся, — с усмешкой возразил я. — К тому же, у нас напряжно не только с патронами, но и вообще с оружием. И наши еще не полегли. Вроде бы.

— Спасибо, кэп, — ничуть не смутился друг и продолжил:

— Пушка сдохла — все, п***ец,

Больше нечем отбиваться.

— А как же нож и смекалка? — вновь не сдержался я, комментирование немного подняло настроение. — А, точно же, ножи тоже отобрали. Зато смекалка все еще при нас.

— Так закурим, брат-боец,

Нам от смерти не с***аться.

— С моей аллергией только курить… Ничего, мы уже сваливали от костлявой старухи, свалим и в этот раз.

— Из песни слов не выкинешь, — почти неразличимо в темноте пожал плечами Воробей и закончил песню:

— Жаль, подмога не пришла,

Подкрепленья не прислали,

Что ж, обычные дела –

Нас с тобою на**али*.

Вновь воцарилось молчание. Песня действительно подходила ситуации — влипли мы по-крупному.

Я пытался думать о том, как нам выбраться из ловушки, но ни единой дельной мысли в голову не приходило. Тогда, чтобы не предаваться тягостным размышлениям, я прислушался в глупой надежде услышать что-то, что могло бы оказаться полезным.

И, как ни странно, услышал — голоса доносились из-за двери.

Разговор, судя по всему, длился уже какое-то время, но услышал я его только сейчас, как следует прислушавшись, настолько слабо доносились до нас звуки.

— Звукоизоляция здесь, что ли? — недовольно пробормотал тоже услышавший разговор Воробей.

— Шш-ш-ш, не мешай слушать.

— Я-то всегда был уверен, что ты, Мракобес, парень разумный, а ты, оказывается, упертый и дурной, и приятель твой такой же, — голос хозяина Арены я узнал сразу же, хоть и слышал его только один раз, вчера, когда нас вели по коридорам в камеру. — Вот разорвет он вас, дурней самоуверенных, на куски, а мне что делать прикажете? Да мне Воронин за такие дела голову снимет!

В его голосе звучало раздражение.

— Да ладно, Арни, не такой уж он и страшный, иначе бы не сидел сейчас у тебя в застенках.

Второй голос принадлежал спасенному мной долговцу. Сперва я ничего не понял. Потом догадался, что этот парень напрашивается на Арену… против нас. Это что еще за новости? Чем я ему так не угодил? Своей мутансткой сущностью?

Вот она, людская благодарность.

Только спустя удивительно долгую секунду до меня дошло, что этот долговец уж точно навряд ли желает мне смерти — это ведь именно он пытался возразить взявшему нас в плен уроду.

Попадись мне только этот самоходный самовар…

Но сейчас стоило думать не о мести фанатичному засранцу, а о спасении собственной шкуры и шкуры напарника. А у долговца явно имелся какой-то план — по крайней мере, мне хотелось в это верить.

— Как считаешь, они что-то задумали? — вновь подал голос Воробей, который, должно быть, подумал о том же, о чем и я. Голос он предусмотрительно понизил до шепота.

Я пожал плечами, хотя сталкер явно и не увидел этого жеста, несмотря на то, что наши глаза уже немного привыкли к темноте.