Там, где Крюков канал...

Член Российской Императорской академии наук, член многих зарубежных королевских академий И. Г. Георги в 1794 году издал в Петербурге свой капитальный труд «Описание Российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга», в котором подробно, как очевидец, описал торжественное открытие Каменного театра. Автор книги, как и все петербуржцы, был потрясен его красотой и блеском: «Снаружи представляет оный громадное здание величественного вида. Над главным входом стоит изображение сидящей Минервы из карарского мрамора, с ее символами, а на щите надпись: Vigilando quiesco (покоясь продолжаю бдение). Все здание определено для комедий, трагедий, опер, концертов и маскарадов. Поелику в комедии и трагедии требуется, чтоб можно было явственно слышать говоренное и различать черты лиц актеров, то и неудобно было сделать залу весьма великую. Для достижения же первого отверстие театра сделано столь велико, как обширность места позволяла. Императорская ложа находится в середине, против театра, в горизонте онаго и так, что все перспективные линии в оной смыкаются, отчего разнообразные представления здесь наиболее пленяют. Под кровлей находятся четыре большие водохранилища с восьмью мехами и двумя насосами; сверх того, в этом здании восемь крылец и 16 выходов, которые все имеют взаимную связь между собою. Ради громовых ударов сделан при сем театре профессором Кольрейфом громовой отвод, где копие Минервы управляет молниею».

Театральный зал, освещенный органтовыми лампами и великолепной массивной люстрой, представлял собой величественное сооружение, которое вполне бы соответствовало своему назначению, если бы «не один важный недостаток: отсутствие резонанса; в ложах, расположенных напротив эстрады, голоса актеров едва слышны».

Спектакли обычно начинались в 5 часов и заканчивались не позднее 10 часов вечера.

Цены на билеты в новый театр были для того времени довольно высоки. Билет в ложу первого яруса стоил 12 рублей, в кресла – 2 рубля, а вход в партер – 1 рубль медью. В момент открытия Большого театра в партере было 3 ряда кресел и скамьи. Кресла, как правило, занимались стариками и первыми сановниками государства. Офицеры гвардии и «все порядочные люди» размещались на скамьях. В ложах второго яруса в те времена нередко можно было видеть старых женщин в домашних чепцах с вязанием в руках и стариков-купцов в атласных халатах, вальяжно расположившихся со всеми удобствами, по-домашнему. В то время билетов, поступающих в открытую продажу, было очень мало. Абонементы на ложи и кресла заранее раскупались знатной и богатой публикой, которая в то время имела право декорировать и обставлять купленную ложу по своему вкусу. Это придавало театру «ужасную пестроту», которую отметил И. А. Крылов: «Театр здешний показался мне довольно велик… но, осматривая вокруг, представилася мне ужасная пестрота, потому что каждая ложа обита особливого цвета обоями, а у каждой такого же цвета занавески, так что было тут смешение всех разных цветов».

Зодчий Тома де Томон – автор реконструкции петербургского Большого театра

Несколько позже партер стал делиться на две части: несколько рядов кресел и «стоячие» места. Обычно в «стоячем» партере и в верхних ярусах размещалась разночинная публика – журналисты, учителя, студенты, причем в левой стороне партера, как правило, собирались любители и знатоки театра. Здесь можно было встретить Пушкина, Грибоедова, Глинку, Шаховского, Одоевского и молодых людей, из среды которых впоследствии вышли декабристы.

При императоре Павле I театр реконструировали – амфитеатр ликвидировали и все освобожденное пространство заняли под кресла и места партера. Царскую ложу, которая была выдвинута к сцене, перенесли в первый ярус.

В царствование Александра I провели новую реконструкцию Большого театра. Его зал был богато декорирован и блестяще отделан архитектором Ж.-Ф. Тома де Томоном. По настоятельному желанию императора царская ложа была размещена, не выдаваясь вперед, в середине первого ряда лож.

В первые годы существования Каменного театра, при Екатерине II, репертуар был довольно ограничен и однообразен. Новая пьеса становилась выдающимся событием. Поразительно, но зрители российской столицы могли по десять, двадцать раз смотреть одни и те же спектакли. Однообразие и монотонность прослеживались и в самой игре актеров. Как правило, их речь была неестественна: стихотворные тексты скандировали, а прозаические произносили речитативом. Современного зрителя могли бы также поразить бедность декораций и костюмов артистов той эпохи. Герои театральных спектаклей были одеты в довольно однообразные бесформенные балахоны. Лишь некоторые постановки «спонсировались» императрицей. Так, в 1788 году для представления пьесы «Олег» Екатерина II подарила Большому театру роскошные костюмы и весь гардероб двух своих царственных предшественниц.

Русская актриса Екатерина Семенова