Там, где меняют законы (сборник)

* * *

Генерал ФСБ Захар Кутятин расположился в кресле главы ФАК Михаила Зварковича, положив ноги на ворох исходящих бумаг. В зубах Кутятин держал сигарету, в руках – проект создания Федерального авиационного узла, а хозяин кабинета суетился вокруг него, как официант вокруг важного клиента.

– Это ж классный бизнес, – говорил Зваркович, – это во какой бизнес! Только с каждой тонны керосина мы имеем по сто баксов! А ларьки! А расписание? Вы ведь понимаете: просит какая-нибудь «Люфтганза» поставить ее в удобный слот, а за какие такие заслуги? Хочешь – плати. А платить ведь не обязательно в кассу! Это ж там деньги просто на кусте растут, ну и что, что Семена нету, с другими можно договориться. С Никитиным можно, он любые бабки отдаст…

– С Никитиным можно договориться. Вот только вопрос, где деньги, которые тебе отдал Семен?

Зваркович побледнел.

– Какие деньги?

– Пять миллионов евро. За подпись. Ты же к нему ездил на дачу за день до того, как его убили?

– Но я… я не брал еще денег…

Кутятин спустил ноги на пол и вынул сигарету изо рта. Непотушенный «бычок» шлепнулся на наборный паркет.

– Надо же, – сказал Кутятин, – как интересно. А мне Семен после встречи позвонил и сказал, что деньги передал.

– Он с…соврал.

Кутятин лениво отложил документ, протянул руку и вдруг молниеносным движением схватил Зварковича за шиворот. Глава комитета потерял равновесие и ткнулся мордой в бумаги на собственном столе. Лицо чекиста оказалось в дюйме от испуганной ряшки чиновника.

– Ты что гонишь, – сказал Кутятин, – ты думаешь, Семка мертвый, ты бабки себе возьмешь? Это уж не ты ли Семку урыл?

– Но у меня нет, нет этих денег! – в отчаянии заорал Зваркович.

– Есть. Ты что думаешь, мы не знаем, сколько ты у Никитина с каждого перегруза получаешь? Самолеты бьются, а твои инспектора взятки берут! Ты думаешь, тебя за этим сюда поставили, чтобы ты наших товарищей за пять лимонов убивал?

– Но я не могу! – отчаянно вскрикнул Зваркович, – я не могу и вам отдать, и наверх, у меня нет!

– Деньги у тебя есть, – сказал Кутятин, – выбора у тебя нет. Либо деньги отдашь, либо сядешь.

И вышел, хлопнув дверью. Непотушенный окурок тлел на паркете. Зваркович отчаянно закашлялся, – глава Авиакомитета не курил сам и категорически запрещал это делать подчиненным.

Самое страшное было даже не то, что у Зварковича не было денег. Самое страшное было то, что Зваркович был убежден: генерал Кутятин об этом знает. Никакой Семен ему не звонил и ни о каких деньгах не сообщал. Просто Кутятин воспользовался возможностью выбить из лоха пять миллионов, угрожая в противном случае обвинить его в убийстве. Пять миллионов – это цена того, что Зварковича не посадят.

Раньше – при каждом удобном случае – так разводили бандиты. А теперь так разводят генералы.

* * *

Машина Ани остановилась у старой завшивленной пятиэтажки в районе Сельскохозяйственной улицы. Аня долго жала на звонок. Она уже решила, что никого нет дома, когда внутри квартиры послышались шаркающие шаги. Дверь распахнулась.

На пороге стоял сгорбленный восьмидесятилетний старик, совершенно лысый, с розовым детским темечком и редкой, как кошачьи вибриссы, бородой. В нос Ане ударила нестерпимая вонь, – в квартире пахло невынесенными помоями, затхлой старостью и половозрелым котом. Тут же на лестницу высунулся и сам кот – большой, полосатый, с прямым, как палка, хвостом, и убежал бы, если б его не поймал Анин охранник.

– Тарас! Тарас! – тревожно закричал старик, и Тарас, сверкнув желтыми печальными глазами, поскакал обратно в квартиру. Аня с охранником вошли следом.

– Простите, вы Александр Викторович Кудаков? – спросила Аня.

Она должна была повторить вопрос два или три раза, старик плохо слышал. Голые его ноги, всунутые в шлепанцы, стыли на ноябрьском сквозняке. Он ничем не напоминал отца преуспевающего бизнесмена, хотя бы и убитого три года назад. Но он им был, и он написал в прокуратуру заявление, в котором обвинял в убийстве своего сына третьего партнера «Авиаруси» – пропавшего Веригина. Уж, наверное, отец знал, кто убил сына?

– Да, – наконец ответил старик.

– Я расследую убийство бизнесмена Собинова, – сказала Аня, – и нам тут… я видела ваше заявление…

Она вынула из сумочки бумагу.

Аня с трепетом ожидала реакции старика. Но реакции никакой не последовало. Ане даже показалось, что Кудаков не расслышал ее слов. Он просто повернулся, и черная рваная дыра в его ватном халате была как след от ножа в спину.

Спустя пять минут Аня сидела в крошечной кухоньке, за круглым столом, покрытым слипшейся от старости клеенкой. Кот грелся рядом на подоконнике. Стены кухни были завешаны авторскими свидетельствами и патентами, а на небольшом импортном телевизоре стояли фотографии в рамках. С одной из фотографий на Аню смотрел ее отец, еще живой, улыбающийся, – вместе с двумя черноглазыми мужчинами лет сорока-сорока пяти.

Ане пришлось несколько раз повторить свою историю, и в конце концов старик ее понял.

– Значит, убили Семена? – спросил старик, хлопоча над чайником.

– Да.

– Давно?

– Три дня назад.