Там, где меняют законы (сборник)

Извиняющиеся звуки в трубке.

– Ты их догоняешь и арестовываешь, – холодно сказал Извольский. – Понял? Или все будут знать, что ты за бабки отпустил бандитов. Или ты работаешь на меня, или ты не работаешь нигде!

* * *

Александр Могутуев, начальник ахтарского УВД, положил трубку и недоуменно поглядел на своего зама.

– Сляб звонил, – сказал он растерянно. – Требует этих… догнать.

– Можно и догнать, – ответил равнодушно заместитель.

– Мне же губернатор голову оторвет! А Премьер такой танец с саблями устроит…

– Тогда не догоняй.

– Меня же Сляб в конвертер вместо чугуна выльет!

– Тогда догоняй, – рассудил заместитель.

– Да что ж делать-то! – горестно возопил мент.

– Давай выпьем, – сказал заместитель.

Это была хорошая идея. Спустя час оба милиционера сидели в кабинете и распевали веселые песни. Окно кабинета было отворено, и прохожие, поспешая мимо, ускоряли шаг. «Опять пьяных полный обезьянник набрали», – думали прохожие.

Ни о какой погоне за отпущенной братвой, естественно, не могло быть и речи.

* * *

Вячеслав Извольский, директор Ахтарского металлургического комбината, заканчивал селекторное совещание с начальниками цехов, когда в его кабинет вошел человек по кличке Премьер.

Походка Премьера была развинченной и наглой, и длинные обезьяньи руки были небрежно засунуты в карманы светлых габардиновых брюк.

– Ты во что вляпался, представляешь? – грубо сказал Премьер. Верхняя его губа обнажила в улыбке крупные акульи зубы.

Извольский дал отбой и выключил селектор.

– Я директор, а не бандит, – сказал Извольский, – и у меня свои способы разговора с вашим братом. Если собака охраняет мой дом, то я ее кормлю, а если она взбесилась и начала на меня лаять, я вызываю ветслужбу, понятно?

– Ты не въехал, – сказал Премьер, – это ты бешеная собака, понял? Тебя, коммерсанта, как человека, на стрелку звали. А ты наплевал на понятия. И меня подставил! Мне Негатив предъяву делает, – это, мол, я ментовке настучал.

Извольский побледнел от бешенства.

– На хрен вообще весь этот фейерверк? – продолжал Премьер, – ну, завалили по твоей вине пацана. Так ведь не нарочно же! Разобрались бы, как люди, парню красная цена двадцать кусков, выложили бы бабки и разбежались бы!

– Пацана убили по твоей вине, – сказал Извольский, – я тебе его не заказывал, понятно? Я заказывал, чтобы шахтеров на рельсах не было, а не чтобы пацан в гробу лежал!

– Ну и разъяснил бы это популярно! Ты пацана не заказывал, я не от себя по пикету шмалял. Несчастный случай, господа-товарищи. За несчастный случай платят штраф. У тебя что, на штраф не хватает?

– Ты сам уберешься или мне охрану вызвать? – спросил Извольский, – и кстати, если ты еще раз к Мисину подойдешь, ментовка тебя за жабры возьмет, понятно?

– Не понял, – сказал Премьер, – а Лухан? А Чиж?

– При чем здесь Луханов? – спросил Извольский.

– При том, что его вчера грохнули. И люди, которые его грохнули, могут дать показания.

– Меня не интересуют их показания, – ответил директор, – я тебе никого не заказывал. Я тебе рассказал про мой разговор с Лухановым. Какие из него ты сделал выводы, это твое дело. Но запомни, я никого убивать не просил. Я тебя просил одно – помочь мне решить вопрос с шахтерами. Ты его решил? Нет. Чего ты мне мозги моешь?

– Вопрос с шахтерами, – сказал Премьер, – это вопрос с мэром Чернореченска. Понятно? С бабок, которые в бюджет упадут, половина будет его. А другую половину он людям отдаст, а они на эти бабки его водку в его магазинах купят!

– Вон, – сказал Извольский.

Премьер скользнул к двери кабинета.

– Да ради бога, фраерок. А Мисин мой, понял? Ты меня в дерьмо перед людьми втравил, я Мисиным с Негативом расплачиваться буду, въехал?

И вор исчез в двустворчатых дубовых дверях.

Извольский посидел немного, затем придвинул к себе белый советского вида телефон, особняком стоявший на столе. Как и у большинства директоров крупных предприятий, у Извольского был свой московский номер, по которому он мог позвонить в столицу, минуя межгород. Эта мелкая радость экономила комбинату около семи миллионов рублей в год.

Прямой номер, который набрал Вячеслав Аркадьевич, принадлежал бывшему сокурскнику Извольского, ныне – замминистра финансов. Они были почти друзьями – настолько, насколько позволительно дружить двум одиноким волкам, подхваченным горным селем, именуемым постсоветской экономикой.

– Привет, Кирилл, – сказал Извольский, – как жизнь?

– Собачья жизнь, – донеслось по линии.