Там, где меняют законы

— А и срань же ты, Игорек, — задумчиво сказал бандит.

Через мгновенье за ним хлопнула выходная дверь.

— Он действительно замочил этого… Грушева? — спросил Прашкевич.

— Я же сказал, майор. Если к нам в окна будут продолжать залетать гранаты, я напишу заявление.

Игорь помолчал и добавил:

— По-моему, он не хотел его убивать. Он хотел перебить ему ноги, чтобы тот стал калекой. Но Грушев потерял слишком много крови и замерз.

— А если бы он этого не сделал?

— Грушев искалечил бы меня, — ответил Игорь, и кончики его усов печально опустились вниз, как стрелки часов, указывающих на пол-шестого. — Или убил бы.

* * *

К некоторому удивлению Семина, угроза Игоря возымела свое действие: наезды на «Аркон» прекратились совершенно, и «Аркон» беспрепятственно выиграл тендер по Гагаринскому руднику. Разумеется, формально рудник получила подставная фирма. Называлась фирма «Гея».

Спустя два месяца после выигрыша конкурса Семин встретился в ресторане с Прашкевичым.

— У меня есть проблема, — сказал Семин.

— Ну.

— Ты помнишь мою фирму, «Гея», которая выиграла тендер на Гагаринский прииск?

Прашкевич коротко улыбнулся. Мол, еще бы не помнить.

— Конкурс устраивали два чиновника, Нарышкин и Глуза, — сказал Семин, — и из-за этой ситуации с бандитами они буквально вывернули нам руки. Представляешь, получилось так, что деньги за прииск заплатил я, а контрольный пакет получили они. Допустим, я был бы еще согласен работать на таких условиях, но эти два долбоеба вообще сошли с ума! Они не дают мне строить, они не дают мне инвестировать, вообще ничего! Они требуют половину от всех денег, которые я хочу туда вложить.

Семин досадливо поморщился.

— Да что половину! Ты представляешь, я привез рабочим мешок с зарплатой, а Нарышкин узнал об этом и вызывает меня: «Я — говорит — пайщик? Пайщик. Значит, когда ты зарплату платишь всяким бомжам, шестьдесят процентов мои.»

И Семин в возмущении всплеснул руками.

— Круто, — сказал Прашкевич. — А как Нарышкин с Глузой присутствуют в фирме?

— Они владеют тридцатью процентами «Геи». Каждый.

Прашкевич приподнял брови:

— Что, так и записано в уставных документах?

— Да. Так и записано в уставных документах. Ты понимаешь, я все думаю об этой ситуации — это просто кошмар. Я не могу работать. Я не могу развивать производство. Я уже вложил в этот рудник семьсот тысяч долларов, а теперь с каждого вложенного рубля они требуют шестьдесят копеек. «Иначе, — говорят, — мы продадим свой пакет Малюте!»

— Чем я могу помочь? — сказал Прашкевич.

— Организуй звонок из Москвы.

— Какой?

— От проверяющих органов. Мол, поступил сигнал о коррупции и о том, что такие-то чиновники владеют акциями рудника. Непосредственно. Они испугаются скандала и продадут акции. Ты пойми, я же честно готов заплатить им деньги, но я не могу с ними работать! Я за рабочих несу ответственность!

— Я организую звонок, — сказал Прашкевич.

* * *

Нарышкин и Глуза прибежали в «Аркон» спустя три дня с вытаращенными глазами. Им позвонили из Москвы, из ФСБ, и сказали, что в апреле в край прибывает инспекция. Проверять будут чистоту нравов при приватизации и поинтересовались, мол, правда ли, что члены конкурсной комиссии по Гагаринскому прииску — Нарышкин и Глуза, и владельцы контрольного пакета выигравшей фирмы — тоже Нарышкин и Глуза. А?

— Ребята, — сказал Семин, — я же предлагал вам, чтобы все было на доверии. А вы захотели, чтобы ваша доля была оформлена на бумаге. Это, наверное, вам Малюта мстит.

Нарышкин и Глуза переглянулись и сказали:

— Мы бы хотели продать свои доли.

— Но у меня нет столько денег, чтобы выкупить вас целиком, — резонно заметил Семин.

Тогда они договорились, что Семин сейчас якобы выкупит долю Нарышкина и Глузы за двадцать тысяч долларов, а на самом деле они останутся пайщиками в месторождении, каждый по двадцать пять процентов.

Комиссия приехала и ничего особо не нашла, но Нарышкина и Глузу из администрации все-таки уволили. Они снова пришли к Семину просить свою долю, и Семин сказал им:

— Какие двадцать пять процентов? Вот тут в договоре записано, что вы продали мне все. Или мне в ФСБ этот договор переслать?

Нарышкин уехал в Челябинск работать в какую-то мелкую фирму, а Глуза потом спился.

Спустя три месяца подставная фирма, принадлежавшая Сергею Вырубову по кличке Малюта, выиграла тендер на разработку Верхнеикшинского прииска. Никаких чиновников она в долю не брала: просто накануне тендера у нового начальника фонда имущества пропала дочка, а сразу после тендера дочка нашлась.

1998-й. Зима

Когда Елена на следующий день подъехала к офису Вырубова, оказалось, что о приезде ее уже оповещены. Едва она вылезла из машины, за плечом ее оказался похожий на тролля охранник в кожаной куртке.

— Сергей Павлович сейчас спустится, — сказал он, — подождете в машине или подниметесь наверх?