Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

В декабре 2013 года друзья подарили мне на день рождения новый телефон. Основной мелодией звонка там было установлено «Зеленоглазое такси», но не в аутентичном исполнении Боярского (моя любимая песня), а в версии «Ляписа Трубецкого». Пребывание белорусского коллектива в ранге звукового лица моего «мобильника» длилось недолго — вскоре грянула активная фаза киевского Майдана, которую «ляписы» активно поддержали, записав даже пафосный гимн протестов под названием «Воины Света». Сергея Михалка и К° на телефоне сменила «Варвара» Би-2. Она задержалась почти на два года, пока я не наткнулся на интервью Чичериной, рассказавшей, помимо прочего, о крайне отрицательном, пусть и высказанном приватно, отношении Левы Би-2 к ее активной продонбасской позиции. Тяжко вздохнув, я заменил «Варвару» на «Не дано» Hi-Fi — состав поп-группы, исполнявший мою вторую любимую песню, давно распался, да и был предельно аполитичным.

* * *

2014 год как никогда ярко показал вздорность многочисленных разговоров относительно отъезда нашего народа с ярмарки Истории.

Река русской жизненной энергии, забурлив в Донбассе, где местные жители отказались подчиняться навязываемым им порядкам, начала вбирать в себя потоки добровольцев из РФ, а затем — и Европы. Надо признать, что у изначального импульса войны за Новороссию, имевшего сугубо местную, внутреннюю и никакую другую природу, оказалось невероятно, зашкаливающе много недоброжелателей по обе стороны границы.

Скептики (используем это дипломатичное слово, хотя правильнее и честнее — подонки) в РФ цедят сквозь зубы, мол, «шахтеры не воюют», намекая на отсутствие у Донбасса оснований рассчитывать на помощь Большой России. Киевские пропагандисты, давно и далеко переплюнувшие Йозефа Геббельса и оруэлловское Министерство Правды, рассказывают сказки про 100 500 дивизий алтайской бронетанковой милиции, стыдясь признаться, что в очередной раз разбившие их соединения в основном состоят из местных жителей.

То есть опять «шахтеры не воюют», пусть и под несколько другим углом.

Что за глупости, господа? Донбассовцы — в частности, те самые пресловутые шахтеры — не менее, а то и более жителей многих регионов Исторической России, способны на Подвиг, как в военные, так и в мирные дни. Порука этому — Стаханов. Порука этому — «Молодая гвардия». Порука этому — менее известный широкой публике, но не менее заслуживающий памяти людской писатель и Герой труда Владислав Титов.

Он родился в 1934 году в деревне Калиновка Липецкой области. Семья была небогатой и большой, шутка ли — 10 детей. Слава рос, озоровал, учился не очень — в аттестате о среднем образовании лишь три четверки разбавили плотный гурт «государственных оценок», как политкорректно называют трояки. Хотел поступить в летное училище, но не прошел медкомиссию. Вдруг на глаза попалось объявление о наборе в Луганский горный техникум. Стипендию обещали немалую — 360 рублей, это позволило бы и самому обустроиться, и родным помогать.

Размышления были недолгими, и вскоре Слава уже разглядывал из окна поезда мрачные и величественные монбланы горной породы на донбасской земле. Зрелище пугало и завораживало одновременно.

Поступление в техникум, первые спуски в шахту, практика. Служба в армии, затем продолжение обучения уже в Боково-Антрацитовском горном техникуме. (Тогдашний Боково-Антрацит сейчас просто Антрацит, ЛНР.) По окончании — переезд в Донецкую область и распределение на шахту «Северная» вблизи Макеевки.

Слава, уже вступивший в права Владислава, работает, женится на любимой девушке Рите, они получают однокомнатную квартиру. Все свидетельствует о долгой и счастливой жизни впереди. Вот только картина этой жизни с 14 апреля 1960 года начала рисоваться совсем другими мазками, чем казалось раньше…

…В тот роковой день в шахте сорвавшаяся с рельсов вагонетка повредила кабель. Произошло замыкание, огонь побежал к трансформатору. Через несколько секунд страшный взрыв грозил заживо похоронить две смены шахтеров, работавших в забое. Отключать ток времени не было, и Титов, бросившись к щитку, принял на себя удар в шесть тысяч вольт, а затем еще и потушил продолжавший гореть кабель, закрыв его своим телом. Выжить после такого, казалось, невозможно. Но он выжил. Цена, позволившая откупиться от костлявой старухи с косой, — «всего лишь» две ампутированные по самые плечи руки и искалеченная нога. Врачи долго не верили, что пациент пойдет на поправку. Да он и сам особо не верил, и не пошел бы, наверное, если бы не жена, совсем еще молоденькая двадцатилетняя девчонка. Она дневала и ночевала в больнице, бегала на ближайший рынок и с переплатой покупала рекомендованные мужу продукты — помидоры и свежую печень.

Титов все-таки выздоровел. Выйдя через полгода из больницы, он отчетливо понял, что теперь все будет по-новому, и это новое излишнего оптимизма не внушало. Было странно, страшно, щемило сердце.