Там, где мы

— Значит, время вдоволь покурить и поболтать ещё есть…

Я просто киваю. Эти овощные консервы и тушёнка восхитительны. Даже если хватать их руками прямо из банки и засовывать в рот под терпкий коньячок. Чудесное сочетание капусты с перцем и пресным жилистым мясом с соей под "Камю"!!! Что там у нас? «Главпродукт»… Дерьмо, конечно… Но пойдёт, не у королей же на приёме…

Значит, и приснопамятные «резервы» тоже — здесь… Хотя где ж ещё им и быть?! Ты удачлив, кукушонок…

Усач куда-то, как я понял, по знаку Вилле сбегал. И судя по притащенному, схватил в панике первое, что подвернулось в полумраке под руку. Я его понимаю. Прислуживать на прощальном пиру двух скандальных и несдержанных драконов — удовольствие ещё то.

Вон как трясётся. Наслышан, значит…

— А этот? — я жую, аж жмурясь от удовольствия, и киваю на потрясённо потеющего в уголке за нашими спинами механика.

— Кто?! — Брезгливый оборот. — Ах, этот… — Вилле разочарованно отворачивается от мозгляка. — Да так, медь, блохастая мелочь. На судне был стармехом. Подобрал где-то…

— А он не…?

— Кто, он?! Да нет…, он не пробовал. Этот кашалот больше по рыбе и макаронам. Не брезгуй. Те, что жрали, почти все наверху. Не хер им тут ошиваться. А те, которые были здесь… — ну, тех ты «познакомил» с собой первыми. Там, на водозаборе…

Я киваю согласно. Познакомил. Чего уж теперь…

— Повторим, а? — Он предлагающе держит над стаканами бутылку. Мы словно алкаши в парке на лавочке, и как-то всё это… чудно, что ли? Как в дни бесшабашной молодости…

— А давай, ну его всё на хер! Да чё, теряем что-то?!

Пожалуй, я никогда ещё не глотал дорогие напитки так, будто выполз из Сахары.

А вообще забирает нешуточно. Тайфун вон тоже, — порозовел. А то куда бледнее меня был…

В любой попойке есть минута торжественного молчания. Как дань уважения к поглощаемому пойлу. Даже к презренному и горькому, как хина, "Агдаму"…

Мы ненадолго задумались, пуская дым в пол и опершись локтями на колени…

— Слышь…, а достопочтимый ты чёрт Вилленсон, какого дьявола ты сюда вообще припёрся?

…Хорошо, мать его так! Кажется, нет ведь большой беды в том, что я незадолго до последней черты почти напился? Надеюсь, мои об этом так и не узнают…

— Хм… Зачем? Спроси чего полегче.

Я недоумённо воззрился на него:

— То есть как это?

— Ну…, а куда ещё мне нужно было собирать чемоданы? Не в Сибирь же? Не на Колыму? Странные ты вопросы тут задаёшь…

— А что, самое место… Раз уж я занял это… Нет, ну по большому счёту нам на Колыме сейчас обоим самое место. Что, не так?

— Так, не спорю… Меньше яду по миру растекалось бы. Там сейчас морозы под семьдесят, замерзало б всё, что из нас течёт…

Я качаю головою. Сказано верно, лучше мне и не смочь…

— Ну хорошо. А на что ты рассчитывал, когда пёрся сюда с такими планами? Тебе что, мало просто сидеть тихо?

— Тихо?! А это как? Ты сам-то давно тихо сидишь? — Если верить его роже, он был изумлён и возмущён. Вполне справедливо.

— Ну, не будем о грустном… Мне уже черти перед сном задницу подтирают, поскольку сам не всегда в состоянии. Того и гляди, в тазу притопят, когда моют… А ты? Жипть быб да жипть! — о, едрёна коч-черыжж-жка… Мой язык начинает выделывать какие-то кренделя… Ай да Тайфун… Напоил, сволочь, напоследок…

— И вообще, как ты попал сюда, отморозок? Всё вот это, — я обвёл рукой наш "банкетный зал", — оно ведь просто так не прописано нигде. Ни в туристических справочниках, ни в путеводителях. Про порт я догадываюсь. Простые экскурсанты приехали на юг поглазеть на море, на девок, да и застряли в подземелье до лучших времён. Знакомо. А вот про это поведай дяде Змею, что ли?

Тот, как холоп от похвалы князя, довольно растянул пасть:

— Ха! Да был тут у меня в команде один… «Бывший». Жаль, помер…

Я примерно представлял, как отошёл в мир иной товарищ переставший быть нужным Вилле. А он продолжал:

— Я прицепил его ещё в Москве. И таскал за собой, как дурак арбуз, всю дорогу. Последние два месяца. Так он всё знал про эти вот «скрынки». Бывал и здесь, и возле Красной Поляны, и даже под Алтаем. Там ведь наши «кукушки» все главные и сидели. В курсе ж? — Он посмотрел на меня смеющимися глазами. — Всё, баста ля комедия. Отсидели своё.

— Как так? Вылезли, что ли?

Вилле выпустил колечко и загадочно помотал головой:

— Неа… Брак там, говорят, был. В конструкциях. Скорее всего, привалило.

Я не мог ему не верить. Такие, как этот шалопай, всегда знают что-то такое, чего не знают окружающие, но о чём благоразумно молчат.

— И всё это тебе тот муходой поведал? Кто он там…