Там, где нас нет...

Только в одном месте был реально очень узкий проход. Но мне там помогли сохранившиеся следы. Да и знак, явно оставленный кем-то очень давно. Возможно, одним из исследователей этих пещер.

Но, так или иначе -- выбрался.

По скромным прикидкам, я по тем закоулкам как бы не пару километров навертел и около сотни метров по вертикали поднялся. Может и выше. По длинным переходам, да в отсутствие внешних ориентиров, определить высоту, на которую поднялся, довольно сложно.

Кстати то, что я наконец выбрался из пещеры, понял лишь по тому, что с разбегу впёрся в бурьян. Снаружи была тьма ночи.

На меня тут же обрушились и запахи леса, и шум ветра в кронах деревьев, и звуки, звуки, звуки... Особо обратил внимание на себя мерный рокот водопада. Рокот был какой-то... ну... основательный! И когда я вышел к берегу реки понял, почему он мне так показался. Водопад был просто огромный. И в свете лун производил сильнейшее впечатление.

Тысячи тонн воды, низвергались с высоты около сотни метров. Наверное, при свете дня тут постоянно висит радуга на мощной туче водяной пыли. Жаль, что задерживаться мне нельзя.

И как только это подумал, так тут же желудок свело судорогой. Жрать хотелось неимоверно. Но ночью что-либо искать съестное... Даже птицы спят.

Я вышел на, то ли дорогу, то ли широкую тропу и побрёл туда, где, как мне казалось, должен быть перевал.

******

Утро не принесло мне ничего хорошего.

Есть и спать хотелось ещё больше, чем раньше. И если до выхода из пещеры донимал холод, то сейчас начала донимать жара. Для того, чтобы хоть как-то отвлечься я стал охотиться на птиц.

Ещё вспомнил, что в темноте, часто у людей суточный ритм переходит с двадцатичетырёхчасового, на сорокавосьмичасовой.

Выходит, я пробыл в пещере как бы не пять-шесть суток!

Не удивительно, что так жрать-то хочется.

Я лихорадочно скастовал привычный уже светляк на какую-то мимо пролетающую пичугу. Та лишь чирикнула и с удвоенной силой принялась молотить воздух крыльями, оставив мой светляк далеко позади.

"Но ведь я попал! - обескураженно думал я. - Ведь попал! И почему это пичуге этого было недостаточно?!".

Я пригляделся к своему произведению под названием "светлячок". Он выглядел как почти точечная, фиолетового цвета, звезда. И тут же обозвал себя всеми эпитетами с синонимом "идиот".

Вы когда-нибудь пытались подстрелить голубя из "воздушки"? Помнится я, как-то вознамерившись испробовать голубиного мяса, извёл кучу пулек, прежде чем до меня дошло, что надо бить точно в голову. Только тогда будет эффект. А так - "крылатое мясо" улепётывало, унося в своих телесах очередной кусок металла. Возможно, что и окочурится где-нибудь после. Но никак не рядом.

Я сделал светляк побольше калибром, но так, чтобы светил. Ведь свечение, - признак высокой температуры.

Но как назло "кончились" птички. Вот нет их в пределах видимости, и всё! Хоть ты тресни! Ни летающих, ни сидящих на ветках. "Чирикают" где-то, а на виду -- ни одной! Какой-то глобальный "Закон Мэрфи": "Если какая-то гадость может случиться -- она случается".

Плюнув на всё я просто побрёл наверх по тропе, явно ведущей на перевал. Не забывая, однако, смотреть по сторонам. Но как ни старался, ничего не попадалось. А жрать хотелось всё сильнее - ведь нагрузка резко возросла.

Там, в пещере, я не спешил, чтобы не пропустить нужные следы и нужные проходы. Пещера, будь она неладна, была реальным лабиринтом. Да, ставил свои отметки на стенах, но они отмечали только мой путь. По ним можно было вернуться назад, и начать сначала. Но спешка, в поисках новых "отнорков", которых тут было немерено, была вредна.

Скоро я натурально стал валиться с ног. Вот не идут -- и всё! Слабость нарастает. Причём во всём теле. И лютая усталость.

Сначала удивился. Ведь ранее я себя задохликом не считал. Знал свои кондиции. Но потом снова обозвав себя идиотом, сообразил: голод. Ведь ходил я тогда далеко не в таком состоянии, как сейчас. Там, дома, на Земле, всегда можно было раздобыть еду. Да и ходил я, как выживальщик, практически всегда летом. А там! Под ногами в лесу всегда много чего съестного.

Тут же -- тропический лес. Насекомые -- хрен их знает, какие тут съедобные. А птички -- падлы! Один раз таки удалось "засветить" светляком какой-то мелкой птичке в голову.

Ну, она и сковырнулась с сучка как сидела. Только радость моя была преждевременная -- эта пернатая сволочь умудрилась упасть в узкую скальную щель, которая случилась прямо под её насестом. И хрен выковыряешь. Так-то видно, а достать -- никак!

Совсем уже осатаневший от неудач и голода я вышел на альпийские луга... И тут же зашёл обратно.

Наконец-то!

Наконец-то попалась змеюка, сантиметров тридцать в длину, плюс куча саранчи.

Саранча была знатная! Толстая и большая.

Мало кто знает, что по усвояемости, мясо насекомых намного перекрывает мясо животных. Если та же говядина, организмом усваивается лишь на двадцать процентов, саранча -- на девяносто.