Там, где нас нет

Мы и слова сказать не успели, а она уже растворилась в темноте, только слышно, как вода потекла с её холщовой сумки. Долго мы сидели у костра и молча глядели на огонь. Мыслей много, а говорить не хочется. Волна жалости поднималась в груди, когда подумаешь, что придёт она в свой домишко, затеплит свечку, и сядет, пригорюнившись за стол. И будет думать, как и мы, над её же нескладной судьбой. Я бы на её месте налил стакан водки, опрокинул в себя, да и спать завалился. Больно муторно стало на душе!

Почти не слышно взмыл со своего места Жека. Направился к машине, пошебуршал там и вернулся к костру. В руке он держал бутылку водки.

— Мужики, а давайте…‚ — и замолчал.

Мы так же молча подвинули стаканы. И не поднимая глаз:

— За тётю Веру!

ОРГАНИЗАТОР КОНЦЕРТОВ ПУШКИНА

Мало кто знает, что законы шоу-бизнеса существовали еще в девятнадцатом веке. И даже у Александра Сергеевича Пушкина был свой концертный организатор.

В этот раз, как, впрочем, и в предыдущие, в зале был аншлаг. Концерт одного поэта подошел к концу, и Пушкин кланяясь пятился со сцены за кулисы. Толпа ликовала, выкрикивая фамилию гения, только что зачитавшего на бис не одно стихотворение.

А за кулисами поэта уже поджидал организатор. Пересчитывая прибыли, он планировал будущие концертные мероприятия для Александра Сергеевича:

— Что-же дальше… Два выступления на дворянском собрании… Наверное, стихотворений пятнадцать-двадцать, не больше. Ночной бал, от силы три стихотворения, деньги небольшие… Так. Разумеется, все стихи должны быть новыми, кроме всем известного «Анчар» в конце…

— Ну сколько можно? «Анчар»-«Анчар»! Всё время одно и то же! — прервал Пушкин рассуждения организатора, — Надоело уже!

— Спокойно, Саша! Пока пипл хавает «Анчар», ты будешь читать «Анчар»! И всё. Да, закрыли эту тему. В конце концов кто из нас поэт?

— Разумеется я! — с воодушевлением ответил Александр Сергеевич.

— Ну вот! А я всего лишь организатор твоих концертов. Ты пишешь, а я продаю… Так, Саша, у нас проблема с меценатом: сибирский алюминий отказался, но это ничего. Я договорился с медными рудниками, так что давай у тебя будет не алюминиевый всадник, а медный.

Пушкин задумчиво почесал свои кудри на голове, а затем молвил в ответ:

— То есть ты думаешь это так просто: взять и переиначить стихотворение? У меня же там рифма: всадник алюминий, мы будем побеждать отныне!

— Саша, ну потрудись, что ли! Я не знаю… Пусть будет там: всадник медный, мы будем побеждать мгновенно!

— Я не могу работать в таких условиях!

— Ах ты не можешь, Cаша? Иди на завод!

— И пойду!

— Да, на заводе ждут такого как ты, ведь там нужны рабочие руки. Сработаешься подобно своим предкам.

— Но мои предки на заводах не работали!

— Я о предках твоего прадеда!

Пушкин аж опешил от такой дерзости организатора, и хотел было вызвать его на дуэль, но вовремя одумался. А организатор между тем и не думал останавливаться:

— Только ты вспомни, Саша, каким я тебя подобрал! Мороз и солнце: день чудесный…

— Что? — возмущению Пушкина не было предела.

— И знай, завтра здесь будут стоять пятнадцать таких-же кучерявых рифмоплётов, как и ты. Я без тебя проживу.

— Ха, полюбуйтесь-ка! Он без меня проживёт. Да все знают, что ты организатор концертов ПУШ-КИ-НА! — свою фамилию поэт отчеканил по слогам особенно отчётливо.

— А вот это вот не надо… Это все знают, что ты Пушкин организатора концертов… Всё! С меня довольно, пошёл вон!

Дальше следовало продолжительная пауза, после которой Александр Сергеевич расплылся в улыбке и сменил тон:

— Да будет тебе дуться… Ты пошутил, я тоже посмеялся. Мир?

— Хорошо, мир. — быстро согласился организатор, а затем добавил, — Значит так, завтра ты будешь выступать на именинах у царя. Деньги никакие, но сам знаешь, отказаться нельзя. Там будут все: Чаадаев, Грибоедов, ну и в конце концов Жуковский, и ты…

— И я! — вторил Пушкин.

— …И концерт закрывать будет Лермонтов.

— А чё это Лермонтов концерты стал закрывать? Я же всегда был последний — вновь завозмущался поэт.

— «Чё»… — вздохнул организатор, — Солнце русской поэзии… И на тебе: «чё». Не чё, Саша, а почему Лермонтов! Учишь-учишь, как об стенку горох.

— Ну хорошо: почему Лермонтов-то? — недоумевал Александр Сергеевич.

— Да по кочану! — сказал, организатор, и задумался, а потом добавил, — кстати, запиши, хорошая рифма, может пойти в народ… Да потому что он пишет! «Мцыри» вон, с руками отрывают!

— Просто Кавказ сейчас актуальная тема…

— Да, он конъюнктурщик! — перебил поэта организатор, — Но он пишет, Саша, пишет! А не рожицы на полях рисует.

— Всё равно я лучший! — выпалил Пушкин.

Поняв, что перегнул палку и опасаясь вызова на дуэль, организатор стал поддакивать, постепенно переходя на шепот, чтобы успокоить поэта:

— Разумеется, Саша, ты лучший. Но нельзя останавливаться, понимаешь… Гоголь всю Украину исколесил. Декабристы устроили тур по Сибири. А мы с тобой тут… Москва дыра, Саша… В Питер надо ехать, вот где деньги крутятся…

Казалось, речь организатора вновь перерастала в монолог, потому как Александр Сергеевич уже его не слушал, отвлёкшись на афишу.