Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

К неклюду Беломору князья и волхвы относились по–разному, но все признавали, что у старика с беглянкой (или полонянкой?) были особые, едва ли не родственные отношения. Не подозрительно ли, что оба пропали чуть не разом?

– Не знаю, добрые сэры, – сказал молчавший дотоле король Яр–Тур. – Во многих языках, хотя бы и в моем, Смерть мужского рода…

– Ну да! Разве бы мужик такое гадство учинил, разве бросил бы свое хозяйство? Явно бабий поступок: сделали либо сказали что–то не по ней, она и пошла подолом крутить… – возразил князь Перебор Недосветович.

– Ты всех–то со своей Апсурдой не равняй! – поднялись на него. – А наша Смертынька была серьезная, рассудительная…

– Зря никого не прибирала…

– Богатеям потачки не давала…

И опять много хороших слов сказано было про Безносую (хотя никто ее так не величал), словно бы стремились воротить пропажу добрым к ней отношением.

– Да, – сказал Колобок, когда славословия иссякли. – Думается мне, что сейчас во многих местах сидят люди, вот так же, как мы, и гадают, что делать. Может, где–нибудь уже и догадались. Тем более что мозголомку вашу не жрут…

– Трезвенник великий! – сказал Жихарь. – А вы знаете, что нынче на Купальный день парни за девками не гонялись, по траве нагишом с ними не кувыркались? Так и просидели всю ночь у костров… Даже не дрались из–за девок! Все плетни и заборы целые стоят!

– Да ты что? Быть не может! – ужаснулись собравшиеся.

– Точно! Ляля и Доля бегали подглядывать за ними, да так ничего особенного и не подглядели…

Князья, волхвы, короли и ханы смущенно закашлялись. Народ собрался взросльй, каждый по себе заметил, что как–то сама собой сошла потихоньку на нет всякая тяга к румяным ланитам, сахарным устам да бельм грудям, но только каждый же надеялся, что это его собственная беда в собственных штанах.

Ан нет, теперь всякая беда – общая…

– Все правильно, – сказал Колобок. – А чего ж вы хотели? Если нет Смерти – нет и нужды плодиться–размножаться. И листьям зеленеть ни к чему, дерево засохнет, но жить будет. Так и человек – в землю не сойдет, но и плодов не даст. А даже пусть и сойдет, все равно там не испортится, не станет удобрением земли, ей это теперь ни к чему…

– Вселенная пришла к своему концу, – подхватил Лю Седьмой. – Учители древности полагали, что мир погибнет во мгновенной вспышке и возродится снова в такой же вспышке, а он, оказывается, просто–напросто увянет и с веками рассыплется в прах – пусть даже и живой прах. Но никогда его частицы уже не соединятся для образования новой жизни. Зима ничего не умертвит, но и весна ничего не воскресит. Такого конца не предполагал никто. Исчезли тени – и вот уже глаза наши не видят света. Исчезла тишина – и мы не воспринимаем звуков. Небо потеряло власть над землей, но, как видно, не скорбит о потере… Никакой Смерти в мире не было, друзья мои, только теперь она и пришла – Настоящая Смерть!

Народ в который уже раз пригорюнился и приложился в поминальном молчании к ковшам.

– Хэй! – раздалось у порога. – Сиднями сидите, а мы за вас стараемся!

Жихарь недовольно оглянулся на внезапного весельчака.

В проеме стояли, с трудом удерживая в дряхлых руках рогожный мешок, старые разбойники – Кот и Дрозд.

– О, это, кажется, ваши морганатические родители, сэр Джихар? – сказал король Яр–Тур.

– Вы чего, отцы, притащили? – спросил Жихарь.

– Можно сказать. Смерть и притащили! – бодро доложился Кот. – Видим, что на вас, молодежь, надежды никакой, вот и пораскинули умом, приложили немалые труды… Дрозда благодари, он это все придумал…

– Да чего придумал–то?

Мешок замычал и задергался. Разбойники раскачали его и бросили к Жихаревым ногам.

– Кто у вас там? – испугался богатырь.

– А Кощей Бессмертный! – сказал Дрозд и легонько пнул мешок. – Сколько веков был народным вредителем, разлучал супругов! Девушек красных похищал прямо со свадьбы! Теперь пусть послужит обществу…

Новость была столь поразительна, что главная беда как–то забылась.

– Ну, отцы… – сказал Жихарь. – Льзя ли поверить: чтобы два почтенных старца одолели такое чудовище? Да как вам это удалось?

Кот потянулся с урчанием.

– Вы сперва добрых молодцов накормите, напоите… – начал он.

– Это само собой, – сказал богатырь. – Только полно, Кощей ли там? Ведь никому еще не удавалось его… этак–то… в мешке…

Все поднялимь с лавок и обступили добычу.

Старцы хватили по ковшу мозголомки, даже не поблагодарив подносивших, и стали развязывать узлы.

– Вот он, радостный наш! Поднимайся, нравственный урод!

Из мешка поднялся никакой не урод, а кудрявый словно Лель, и такой же румяный юноша в богатых, но здорово порванных и запачканных одеждах. Изо рта юноши торчала тугая грязная тряпка.

– Обзывался и кусался, – пояснил Дрозд. – Мы, Жихарка его логово давным–давно еще выследили. Но не трогали до поры. Думали, вырастим богатыря Жихаря, его на подвиг и отправим чтобы прославился сразу, с младых ногтей. Но ты пропал, а мы потом и запамятовали: нам–то он на кой нужен? А сейчас припомнили.

Для верности позвали с собой Мутилу, он его и вылил, как суслика, из норы, а тут мы с мешком…