Там, где наши сердца

– Ты вообще заткнись! – гневно воскликнул я. – Какого черта ты решаешь за меня, что мне делать?! Тебе можно пить, а мне нельзя? Нельзя?! Тебе можно спать с девушками, а мне нельзя? Вам можно менять их как перчатки, а мне снова нельзя?!

– Да успокойте его, – раздраженно сказал Кирилл. Он почти не пил из-за Кати, поэтому был трезв и зол.

– Пусть гонит дальше! – сказал Максим. – Не трогайте его.

– Шольц, тебе нужна девушка? – с любопытством спросила Катя.

– Да! Да! Нужна! Мне не хватает женской ласки, и я очень хочу иметь любимую девушку! – прокричал я, чуть не плача.

Леша сильно хлопнул меня по плечу.

– Хватит биться в истерике, как баба, – сказал он. – Телка тебе нужна – так это я устрою. Найду самую клевую, специально для тебя – всю жизнь благодарить будешь! А Лариса эта – неужели не понравилась?

– Да пошел ты! – истерично заорал я, чувствуя себя очень пьяным. – Не хочу я твоих телок! Мне нужна не телка, а любимая девушка! Любимая, понимаешь? Я любви хочу, а не секса! Любви! – Из моих глаз против воли потекли слезы. – Я хочу дарить ей цветы, посвящать ей стихи!

– Денис, ты странный какой-то, – сказал Андрей. – Мы разве мало с девушками общаемся? Только ты же с ними даже не разговариваешь, у тебя непонятные комплексы какие-то! Да мы всерьез уже решили, что они тебя не интересуют, а тут, оказывается…

Он запнулся, подхватил Глеб:

– Короче, мы тебе обещаем, что найдем тебе хорошую подругу.

– 90-60-90! – закричал Макс. – И конечно, будет на джипе ездить! Только про нас потом не забудь – прокатишь как-нибудь своих друзей?

Я улыбнулся.

– Да это же пьяный бред, – поморщился Леша. – Он завтра проснется и про это забудет!

Андрей подошел ко мне и произнес:

– Идем, Шольц, на балконе постоим. Покурим, поговорим.

Я пошел за ним, уже понимая, что совершил ужасную глупость, рассказав всем о своих переживаниях. Завтра утром, наверное, я не буду знать, куда деваться от стыда. У меня и сейчас уже уши горят.

Андрей плотно закрыл дверь и закурил. На улице уже было совсем темно, горели только фонари и окна квартир. Прямо под балконом на скамейке сидели парень с девушкой и все время смеялись. Около пивного ларька, как всегда, стояла парочка алкоголиков, обнимающих друг друга.

Интересно, у меня сейчас такой же вид, как у них?

– Красиво, – присвистнул Андрей.

– Что же тут красивого? – фыркнул я. – Эти алкаши?

– Не туда смотришь, – откликнулся Андрей. – На небо посмотри. Видишь, сколько звезд? Самое лучшее на свете – это сидеть летом где-нибудь на пустынном пляже, смотреть на красивые мерцающие звезды, греться у костра и петь песни под гитару…

Я удивленно взглянул на него:

– Ты действительно так думаешь?

– Конечно. Тебя это удивляет?

– Ну, мне казалось, что ты совсем не романтик, как и остальные… – замялся я.

– Ты странный человек, Шольц, – произнес Андрей. – Неужели ты меня так плохо знаешь? Хотя… И тебя, вроде, я знаю хорошо, а стоило тебе напиться, как ты такое отмочил… Да, кстати, мне кажется, что у вас сегодня с Ларисой ничего не было. Да?

Я промолчал. Андрей подождал и начал смотреть вниз. Девушка со скамейки перебралась к парню на колени, и тот довольно загоготал. Мне стало так обидно, что пришлось закусить губу. Перехватив мой взгляд, Андрей сказал:

– Денис, тебе надо выговориться.

Не знаю, отчего, скорее всего из-за того, что я был пьян, мне действительно захотелось откровенно поговорить. И решившись, я рассказал все, о чем думал и о чем мечтал. Андрей не перебивал меня, курил, хотя я рассказывал долго, минут двадцать.

Когда я закончил, он достал очередную сигарету, где-то пятую по счету, и задумчиво сказал:

– А ведь еще пару лет назад был таким же, как ты. Даже думал почти так же.

– Ты? – недоверчиво сказал я. – Не может быть. Как это?

С любопытством посмотрев на меня, Андрей сказал:

– Неужели не веришь?

В застекленную дверь балкона постучался Макс.

– Хватит целоваться, голубки! – воскликнул он. – У нас выпивка кончается. Вы идете?

– Глайзер, не мешай. Дай поговорить спокойно!

– Как хочешь. Смотри только, беднягу Шольца не слишком грузи. Все-таки это его праздник!

– Иди уже, – добродушно сказал Андрей, – иди.

Когда Макс ушел, он вздохнул и устало произнес:

– Вижу, ты всерьез думаешь, что я всегда такой же, как в компании. Балагур и приколист, совершенно несерьезный и легкомысленный парень. Да?

Я кивнул.

– Честно говоря, Шольц, мне обидно. Ты меня, оказывается, совсем не знаешь. Ты поверишь, если я скажу, что пишу стихи?

– Нет, – честно ответил я.

– Зря, – невесело улыбнулся Андрей. – Пишу иногда. Для души, как говорится. Сейчас уже редко, не то что раньше… А еще я любил писать стихотворения своей девушке. На каждое свидание с ней я дарил ей свой новый вирш, посвященный, конечно, ей – единственной и неповторимой…. Боже, какой я был дурак!

Он тоже был пьян, дышал мне в лицо перегаром.

– Сейчас, я, конечно, уже не вспомню ни одного, ну что-то в таком роде: