Там, где нет тебя

— Привычка, просто глупая привычка. Никак не могу избавиться, — грустно отмахивается от его вопроса, как от назойливой мухи, Аня.

— Вы когда в следующий раз от привычки избавляться будете, меня позовите, — улыбается он. — Можно, я доем? — Влад кивает головой на последний кусок мяса по-японски, уморительно просительно корча гримасу.

Аня безразлично пожимает плечом, и он с реактивной скоростью уволакивает остатки пищи, смачно впиваясь белоснежными зубами в сочный ломоть, медленно прожевывая и упоенно жмурясь. Только не мурчит разве что… и куда в него столько влезает? Легче убить такого, чем прокормить…

— У вас талант, — наконец, насытившись и отбросив в сторону салфетку, дружелюбно сообщает он. — Если бы не знал, что вы известный модельер, принял бы за знаменитого шеф-повара. Очень вкусно. Я теперь понимаю, почему вы в рестораны не ходите. Там так не готовят.

Аня, удивленно моргая, разглядывает его вальяжно расслабленную фигуру.

…Чего это его прорвало, как плотину? Ах, да… наелся, наверно…в от уж воистину: голодный мужчина — злой мужчина…

— Откуда вы знаете, что я модельер? — вдруг спохватывается она.

У него округляются глаза, словно у воришки, пойманного на месте преступления, а через мгновенье по лицу совершенно ничего нельзя прочитать. Спокойное, бесстрастное, просто памятник самому себе…

— Ну, вы ведь модельер, — скорее утверждая, чем спрашивая, произносит он. — Закревская Анна.

Аня напряглась, подозрительно насторожившись. Откуда он может знать, кто она такая? Такие, как этот, вряд ли модой интересуются… моделями, да… тут на морде написано — я бабник.

— Племянница и сестра мне все уши прожужжали об удивительно талантливой Анне Закревской. Вы сказали, что ключи Лера дала, а когда представились, я сопоставил все факты и понял, что вы и есть та самая…

…Надо же, он еще и сопоставлять умеет…

— А вы мужскую одежду тоже шьете? — зачем-то спрашивает он.

— Нет.

— Почему? — в его голосе столько удивления, как будто это преступление — не шить одежду для мужчин.

…Ну да, для таких, как этот, все должно вертеться вокруг него, любимого… самоуверенный и самовлюбленный.

— Нерентабельно, — спускает его с небес на землю ответом Аня. — Мужчины реже интересуются модой, чем женщины.

Он, кажется, с ней не согласен, но молчит и лишь как-то недоуменно поводит бровью.

— Жаль, я бы обязательно купил у вас что-нибудь.

Теперь очередь Анны удивляться.

…С чего это вдруг аттракцион такой неслыханной щедрости?… или хотел сжилить с нее авторскую вещь за бесплатное проживание в его хоромах?

— Вы даже не видели моих моделей одежды, — со скепсисом в голосе заявляет она. — Как же вы собрались что-то покупать?

— Почему не видел, — он складывает на груди свои руки, отчего рукава трикотажной футболки натягиваются на его огромных бицепсах и кажется, что вот-вот треснут.

…Да на такого, чтобы пошить что-то, вагон ткани уйдет…

— Вас ведь называют «королевой асимметрии», — невозмутимо продолжает он.

Убил наповал. Аня натужно пытается переварить, откуда он знает это идиотское прозвище, навязанное ей модными критиками. Он что, правда модой интересуется?

— Кстати, платье вы Соне потрясающее сделали. Я вот и подумал, если бы вы создали мужской свитер в таком стиле, купил бы с удовольствием. Да, чуть не забыл, — он достает из кармана Лерины ключи и кладет их на стол перед Аней, — я завтра рано утром уеду, дом в вашем распоряжении.

Она смотрит на ключи, потом на сидящего рядом мужчину, и как под гипнозом выдавливает из себя:

— Спасибо.

— Ну, что вы, это я вас должен поблагодарить за ужин. Если бы не вы, лег бы спать голодным.

Его слова вдруг словно переключают внутри нее невидимый тумблер. Сколько времени? Что она делает здесь так поздно?

Спохватившись, Аня начинает быстро убирать грязные тарелки.

— Не надо, — её руки перехватывают сильные, обжигающе горячие ладони, и посуда с мелодичным звоном сыпется на стол.

Он опять это сделал!? Опять прикоснулся к ней. Так просто, без разрешения, без смущения. Как ему удается так легко и беспрепятственно обходить все выставленные ею барьеры? Как ему вообще удалось уговорить её остаться, да еще и согласиться кормить его?

— Я вас сегодня и так достаточно поэксплуатировал, — он виновато улыбается, пожимая огромными плечами. — Мне даже стыдно. Я тут сам все уберу и помою, а вы идите, отдыхайте. Я вещи в вашу комнату поставил.

Аня растерянно наблюдает за тем, как Влад убирает посуду в мойку, включает воду и не спеша делает её привычную женскую работу.

Медленно развернувшись, она как сомнамбула выходит из кухни, поднимается по лестнице на второй этаж, идет по длинному коридору и приходит в себя только на пороге комнаты. Рядом со шкафом, аккуратно приставленный, стоит её чемодан, ничего в спальне не напоминает о её присутствии здесь раньше. Она оглядывается по сторонам, пытаясь понять, как он понял, что она выбрала именно эту комнату. Он что, ясновидящий?