Там, где обитают куклы...

«…А жертенник так же мягок для жертвы, как мягкая постель мягка для нежных любовников… Идущий на смерть воспринимает ее совершенно спокойно… как само собой разумеещееся… Ибо смерть в качестве жертвы богам Солнца — почетна!» — вдруг, безо всякого перехода от темы к теме, проговорил Хесус, глядя куда-то в пространство. Повисла тягостная пауза, тишина стояла такая, что вероятно, можно было услышать, как ползают по листьям слизни и улитки… Теперь настала очередь холодеть от головы до пят, для Ральфа. Он с ужасом посмотрел на Макса. На нем тоже не было лица. Ральф вытер пот со лба краем футболки.

«Ну что, возвращаемся обратно?» — Хесус ногой отпихнул катер от причала, который теперь возвышался над лодкой метра на полтора. «Да… пора бы…» — согласился с ним Альберт. Лодка в полной тишине выскользнула на середину бухты. «Заводимся…» — сказал Хесус, поворачивая ключ. Мотор негромко взвыл, снова выбросив в воду синеватый дым выхлопа, а потом ровно заурчал. «Ну… поехали!» — мексиканец потянул ручку газа и катер выскльзнул в промежуток между берегами протоки, которая стала теперь значительно мельче, а берега — почти вертикальными, словно вырубленными специально для прохода одного катера.

Лодка, проскользнув между берегов, вышла в залив. Отлив на большей площади его, обнажил дно и, лишь отдельные, наиболее глубокие места, блестели водой, золотистый оттенок которой придавало постепенно клонившееся к закату Солнце. «Сейчас пойдем по каналам…» — проронил Хесус, внимательно вглядываясь в извивы проток. Они отошли от берега острова на довольно приличное расстояние, когда протока, круто извернувшись, повела их вокруг берега, в направлении Кино-дель-мар.

Обходя остров, они снова начали приближаться к берегу. «Мы, наверное, еще раз пройдем под той самой террасой…» — Ральф стал смотреть наверх. Склон ровно уходил в высоту. Трава и невысокие кустарники укрывали его плотным слоем. «Странно… Никаких костей и черепов не видно… А мы ведь уже вероятно, почти под ней…» — картинка явно «не хотела складываться» в единое целое. «Мы сейчас проходим как раз под террасой!» — Хесус ткнул пальцем куда-то вверх. Альберт, Том, Макс и Генри тоже запрокинули головы и стали вглядываться в берег, однако, ничего такого, что напомнило бы об увиденном пару часов назад, не было заметно. Берег, как берег… Все те же кустарники и кроны невысоких деревьев, цепляющиеся за склон и ползущие вверх. «Вот уж действительно… чертовщина какая-то…» — Том сделал еще пару снимков.

Лодка, урча мотором, тем временем, продолжала выписывать зигзаги по заливу, повторяя извивы многочисленных проток и каналов. Вокруг узкого русла расстилалось обнажившееся в отлив дно, усеянное камнями и покрытое грязью. От монотонного звука начал наваливаться сон. Том, как ни боролся с самим собой, но все же, провалился в черную беззвучную пустоту. Затем звук вроде бы появился, а он — перенесся в свой родной город, на улицу, где они жили уже несколько лет.

* * *

Они, как это у них было заведено постоянно, выходным днем, вышли прогуляться всей семьей. Было тихо и лишь ветер шумел в кронах деревьев, росших по краям тротуара. Линда с малышкой Сью остановились, потому что дочка захотела пить. Она достала из ранца, висевшего за спиной бутылочку с зеленой бабочкой и стала ее поить. Вода почему-то была красной… Он хотел было поинтересоваться, почему жена вместо воды залила томатный сок, но не стал этого делать, потому что Сьюзан уже попила, и лишь красная капля побежала от уголка рта к подбородку…

Линда опустилась на колено и стала вытирать ей личико. Они довольно сильно отстали, он обернулся, чтобы их позвать. Когда он повернулся обратно, то увидел, как белый, испачканный размазанными пятнами крови и красными брызгами мотоцикл, невесть откуда взявшийся на их тихой улице, помчался прямо на него… Он мчался совершенно беззвучно, как будто не касаясь земли, лишь поднимая за собой зловеще — серый шлейф пыли. «Удивительно, где он умудрился найти пыль?» — подумал Том. То, что этот мотоцикл может угрожать его близким, его мозг отказывался принимать.

За рулем был мотоциклист, в черном, блестящем шлеме и с белым пером, приклеенным прозрачным скотчем на затылке. Лица его не было видно, лишь зловеще белели на черном фоне оскаленные клыки, приклееные на опущенном темном стекле… «Я же говорил вам, чтобы не совались на эту террасу! Не ваше это дело, мелкие людишки! Не тревожьте покой мертвых! Вы разбудили их, чертовы гринго! Какого черта вы суете свой нос туда, куда вас не просят! Ну так получайте! За все!» — глухо орал он, поставив мотоцикл на заднее колесо и налетая на Тома, который стоял на тротуаре и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой… Он хотел закричать, но горло сковал сильнейший спазм и получился лишь слабый хрип. Руки и ноги не слушались, он не мог ничего сделать, а взбесившийся кровавый мотоцикл, вставший на дыбы, буквально подлетал все ближе еще и еще раз…