Там, где обитают куклы...

Они еще раз обошли террасу по кругу, немного задержавшись у того места, которое выходило на залив. «Да… местечко еще то…» — пробормотал себе под нос Том, сделав последний кадр и поворачиваясь вслед за остальными. Вверх по лестнице, идти было гораздо труднее. «Видимо, Хесус знал, о чем говорил…» — смахивая ребром ладдни пот с лица, осквозь одышку проговорил Ральф, — «Здесь не только время течет по-другому, но сила тяжести на этой террасе отличается от общепринятой! Как будто что-то такое специально тянет вниз!» «Мне вообще, иногда кажется…» — Том остановился и немного перевел дух, — «… что наш Хесус вообще — говорит гораздо меньше того, что знает!»

Выбравшись наверх, они огляделись по сторонам. Подъем занял около двадцати минут, хотя казалось, что шли они целый час, не меньше. Солнце понемногу начинало клониться к закату, постепенно меняя свой свет с желтого на оранжевый. Остров, словно огромный хамелеон, менял свои цвета вслед за ним, наполняя окружающий пейзаж едва заметным ощущением чего-то зловещего, которое понемногу усиливалось, по мере движения Дневного светила. Развалины молчали, тени удлинялись, причудливо протягивая свои щупальца к дорогам и разрушенным стенам.

«Пошли поглядим еще разок на кукольный некрополь!» — Макс направился к знакомым руинам. Друзья поспешили за ним. Аккуратно выложенные стены стали немного другими. Камни стали как будто бы больше, а сама кладка — грубее. «Нет… и кладка та же и камни те же… Просто Солнце светит с другой стороны, вот и кажется…» — отмахнулся Макс от своей навязчивой мысли.

Они заглянули вовнутрь. Куклы лежали точно так же, но… Что это? Они лежали и улыбались, глядя на них! Глаза их были широко открыты, а рты — дружно кривились в недоброй усмешке. Друзья почувствовали, как у них неприятно похолодело внутри. Ощущение было такое, как будто ты стоишь в лифте, который с большой скоростью начал движение вниз. Опешив и отпрянув от проема в стене, они снова взглянули вовнутрь. Нет… куклы лежали так, как и лежали до этого. Мертвые, пластмассовые лица не выражали ровным счетом ничего, но начавшее клониться к закату Солнце так осветило лица, что создало на них подобие улыбок.

«Слушйте, парни, слабонервным действительно здесь не место…» — Генри перекрестившись, перевел взгляд на остальных парней. «Так и ежа родить не долго… Причем — против шерсти…» — согласился Том. «Ну да… весело здесь… наши ожидания не обманулись… будет, что вспомнить…» — Макс еще раз заглянул вовнутрь, — «Если доживем конечно…» Он мотнул головой, отгоняя эту мысль. В последнее время мысли подобного рода, все чаще стали приходить ему в голову, портя настроение и удовольствие от поездки — «Пошли дальше, время уже поджимает…» — он кивнул головой в направлении тропы, ведущей к огороду Хулиана.

Том несколько раз щелкнул затоворм фотоаппарата, запечатлев лежащих навзничь кукол и стал догонять остальную группу. По пути, он несколько раз обернулся, словно стараясь запечатлеть картинку не только при помощи своего верного «Никона», но и в собственной памяти — «Вот ты какой… Исла — де — ла — Мюнекас…»

Друзья стали углубляться в лес. Тропинка с вершины острова, довольно круто пошла вниз. И снова появились куклы. Сначала — единицы, а потом счет пошел на десятки, если не на сотни. Генри, шедший впереди группы и здоровавшийся с куклами, как со старыми знакомыми, вдруг шарахнулся в сторону. У одной из кукол слегка шевельнулась голова, заплесневевшее лицо исказилось, словно от плача, один глаз закатился… и, блестящая, огромная черная слеза поползла по щеке. Взрогнув от резкого движения и невольного вскрика, друзья сперва тупо уставились на куклу, совершенно оглушенные стуком собственных сердец, кторые, казалось бы, уже были готовы выпрыгнуть наружу.

Человеческая психика устроена таким образом, что воспринимает что-то такое, выходящее из ряда вон, через некоторый промежуток времени. Мозг первое время совершенно отказывался воспринимать происходящее, но осмысление происходящего понемногу наступало. Крупная многоножка, шевеля длинными усами и лениво перебирая многочисленными ножками, выползла из глазницы, приподняв еле державшийся глаз и, поползла вниз, по своим многоножечьим делам, оставив пятерых человек, стоявших на тропинке переводить дух и успокаивать дыхание.

«Фу… ну и гадость…» — Генри морщась, замахал руками. «Так и недолго в штаны наложить… Что я сейчас только что, чуть не сделал…» — согласился Альберт. Голос его слегка дрожал. Макс с Ральфом молча переглянулись — «Интересно, а что тогда творится здесь по ночам?» «Да по ночам здесь, наверное, творится полный…» — не договорив, закончил коллективную мысль Том. Хотя, все поняли, что он имел в виду и без этого.