Там, где престол сатаны. Том 1

Будто перед глазами, стояла перед о. Александром тощая прокуренная девица и хриплым голосом читала приговор Спасителю. Видел он и Семена Ильича, по-наполеоновски скрестившего на груди руки, надменно откинувшего голову и выпятившего подбородок с ямочкой посередине, двух его ближайших помощников, в подражание ему точно так же сложивших руки (отчего возникало никак не вязавшееся с переживаемым событием впечатление, что все трое готовы немедля отхватить гопака), лица людей в зале с выражением какого-то угрюмого, злобного ожидания, плечи Марии, вздрагивающие от неслышных рыданий, – видел и Христа, молившегося: «Отче! Второй раз посылаешь Меня к народам земли сей, и второй раз убивают Меня. О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет».

Гвоздева(монотонным голосом, изредка кашляя). Под видом нищего странника, не имея паспорта и вида на жительство, проник в город Н., где осуществлял пропаганду чуждых пролетариату идей. Преследуя свои, враждебные новому социальному строю цели, сближался с деклассированными элементами, оставшимися от проклятого прошлого, как то: бродягами, проститутками, бывшими царскими офицерами, конокрадами и т. д. и т. п. Часто употребляемым церковным словом «покаяние» тайно обозначал призыв к осуществлению контрреволюционного переворота. Используя бытующие среди отсталой части населения религиозные предрассудки, убеждал верить в бога. Говорил также о неминуемом суде над грешниками, то есть над теми гражданами, которые отвергли обветшалые догмы и перешли на рельсы передового материалистического мировоззрения. С учетом особой опасности личности обвиняемого, склонного к извращению исторических фактов и желающего во что бы то ни стало навязать свою волю трудовому народу с целью отвлечь его от классовой борьбы, революционный трибунал счел возможным прибегнуть (подносит ко рту платок, долго кашляет и незаметно для членов трибунала вытирает глаза) к высшей мере социальной защиты и приговорить обвиняемого к смертной казни через расстрел. Приговор должен быть приведен в исполнение незамедлительно.

Тотчас раздался грохот сапог, и Христа окружили человек, наверное, десять – кто в пиджаке, кто в тужурке, кто в косоворотке, перехваченной узким ремешком. Все с винтовками. Старший из них, крепкий усатый молодой мужик в шлеме с красной звездой и ладно заправленной за солдатский ремень гимнастерке, рванул Спасителя за руку: «Пошли!» – «Будто за разбойником, пришли вы с оружием, чтобы взять Меня», – с тихой усмешкой молвил Христос. «Ты хуже разбойника», – прорек сверху Семен Ильич. «Хуже, хуже, – согласно прогудел зал. – Вон Кочкуров – уж какой конокрад-разбойник, а ты все равно его хуже. Он честный вор, а ты обманщик!» – «Господи! – в последнем ряду в голос рыдала Мария. – Какой он вам обманщик! Какой вор! Грех на вас, что вы его объявили злодеем! Грех на вас и на детях и внуках ваших, что вы его убить хотите!» – «А ну! – крикнул Семен Ильич с нехорошим блеском в глазах. – В камеру эту кликушу!»

Перо о. Александра летело, сердце стучало, в груди пекл'o. Он сам был готов разрыдаться от пронзившего его мучительного сострадания к Спасителю, Которого Отец снова послал на гибель. Ах, жестокое племя! Не твоего ли ради блага явился Христос? И святую кровь Свою пролил не ради ли искупления твоего? И крестная Его смерть совершилась ли не ради того, чтобы человек ощутил в себе Бога? Теперь вот Святая Русь Его казнит.