Там, где раки поют

Когда опустели все полки, Киа выбралась наконец к Скоку пополнить запасы, но болтать с ним, как обычно, не стала. Сделала дело – и уплыла, Скок стоял на причале, растерянно глядя ей вслед. Не привязывайся к людям – или будешь страдать.

Прошло несколько дней, и снова прилетел ястреб Купера, уставился на нее сквозь сетку. Странно, удивилась Киа, косясь на него.

– Привет, Куп!

Ястреб подпрыгнул, взмахнул крыльями и, описав дугу, взмыл ввысь. Любуясь им, Киа решила наконец, что пора проведать болото. Отправилась к лагуне, отвязала лодку и заскользила протоками и ручьями, высматривая птичьи гнезда, перья, раковины – впервые с тех пор, как Тейт ее покинул. И все равно мысли о нем так и лезли в голову. Должно быть, в Чапел-Хилл его увлекли красотки и умные разговоры. Киа не представляла, как выглядят студентки, но куда до них патлатой босоногой девчонке с мидиями!

К концу августа Киа зажила по-прежнему – ходила на лодке, рисовала, искала трофеи. Шли месяцы. Поездки к Скоку она откладывала до последнего и разговаривала с ним скупо, по делу.

Коллекция пополнялась, методично классифицировалась по отрядам, родам и видам, по возрасту согласно состоянию костей, по длине перьев вплоть до миллиметра, по тончайшим оттенкам зелени. И возник чудный сплав науки и искусства, бравших друг у друга лучшее – краски, свет, разнообразие, саму жизнь; крупицы знаний и красоты сливались воедино, превращая хижину в шедевр. Здесь ее мир. Все это – ее спутники с рождения, а она – плодоносящее древо, хранительница чудес.

Коллекция росла, но вместе с нею росло и одиночество Киа. Сердце превратилось в сгусток боли, и никому, ничему не под силу эту боль облегчить – ни чайкам, ни роскошному закату, ни редчайшим из раковин.

Месяцы слились в год.

Такого одиночества ей было не вынести. Она стосковалась по живой душе рядом, по человеческому голосу, теплу, но еще сильней была потребность защититься.

Месяц за месяцем прошел еще год. Потом другой.

Часть II Трясина

22 Снова прилив 1965

Киа – девятнадцать лет, длинные ноги, огромные глаза – сидела на пляже Пойнт-Бич, глядя, как пятятся крабы, зарываются во влажный песок. Услышав с южной стороны голоса, она мгновенно вскочила. К ней приближалась, подбрасывая мяч, та самая компания, давно знакомая ей издали, – теперь им уже по двадцать с небольшим. В страхе, что ее увидят, Киа устремилась к деревьям, поднимая клубы песка, и притаилась за толстым стволом дуба, сознавая, что выглядит по меньшей мере странно.

Опять та же история, думала Киа, они смеются, а я прячусь в норку, как песчаный краб. Дитя природы стыдится собственных повадок.

Белобрысая-долговязая, Конопатая-с-хвостиком, Вечно-в-жемчугах и Пухлая-щекастая резвились, хохотали, шагали в обнимку. В свои редкие вылазки в город Киа не раз слышала их насмешки: “Болотная Девчонка донашивает обноски черномазых, меняет мидий на кукурузную крупу, чтоб с голоду не подохнуть”.

Надо отдать им должное, их дружба за эти годы не разрушилась. Достойно уважения. Смеются, дурачатся, но, как говорит Мейбл, друг за дружку горой. “Без подруг, деточка, нельзя, подруги – это навсегда. И никаких клятв тут не нужно. Нет в мире места теплей и надежней стайки подруг”.

Хохоча, они брызгались водой, и, наблюдая за ними, невольно рассмеялась и Киа. С визгом девушки бросились в набежавшую волну, а выйдя на берег, снова обнялись, и улыбка слиняла с лица Киа.

Их смех подчеркивал тишину, в которой она жила. Их сплоченность оттеняла ее одиночество, но о том, чтобы выйти из-за дерева, не могло быть и речи, ведь для них она голь болотная.

Киа невольно залюбовалась самым рослым из ребят. В шортах защитного цвета, без рубашки, он чеканил мяч. Киа смотрела, как играют мускулы под его загорелой кожей. Она знала его имя, Чез Эндрюс, и с тех пор, как он чуть не сбил ее на велосипеде, она не раз видела его с друзьями – то на пляже, то в кафе за молочными коктейлями, то на заправке у Скока.

Когда они поравнялись с ней, Киа уже смотрела только на него. Если кто-то подавал мяч, он бросался за ним, взметая босыми ногами раскаленный песок, так он и оказался совсем рядом с дубом. Занеся руку с мячом, он вдруг оглянулся и встретился глазами с Киа. Подав мяч, снова повернул голову, задержал на Киа взгляд. Волосы у него были черные, как у нее, а глаза светло-голубые, лицо чеканное, очень красивое. По губам скользнула легкая улыбка, он отвернулся и направился к друзьям – уверенный шаг, развернутые плечи.

Но он ее видел. Глядел ей в глаза. Киа бросило в жар, дыхание перехватило.

Компания удалялась вдоль берега, а Киа смотрела на них – точнее, на него. Желание боролось с рассудком. Она следила за Чезом Эндрюсом, и к нему ее влекло тело, но не сердце.

Назавтра она вернулась – опять во время прилива, только в другой час, – но пляж был пуст, лишь кулики попискивали да семенили по мелководью крабы.

Киа решила обходить пляж стороной, держаться ближе к болоту, искать птичьи гнезда и перья. Жизнь научила ее гасить любые чувства, не давать им разгореться всерьез.