Там, где раки поют

Среди жестоких ветров и обложных дождей изредка выглядывало солнце, пока еще по-зимнему несмело. И однажды весна водворилась бесповоротно. Воздух потеплел, небо сияло будто отполированное. Киа и Тейт шли вдоль травянистого берега глубокого ручья, под пологом амбровых деревьев, Киа что-то вполголоса рассказывала. Внезапно Тейт стиснул ее руку: тише! Киа посмотрела в ту же сторону, что и он, – у самой кромки воды среди листвы притаилась шестидюймовая лягушка-бык. Такие здесь не редкость, вот только эта была жемчужно-белой.

Тейт и Киа с улыбкой переглянулись и наблюдали за лягушкой, пока та не удалилась – бесшумно, одним прыжком. Они тихо отступили в кусты, ярдов на пять. Киа рассмеялась, прикрыв ладонями рот. Отскочила в сторону, по-детски шаловливо, но с девичьей грацией.

Тейт залюбовался ею, тут же позабыв про лягушку, он решительно шагнул к ней, взглядом будто пригвоздил к старому дубу. Взял за плечи и крепко прижал к дереву, руки ее безвольно упали вдоль тела. И, прижавшись бедрами, принялся целовать. После Рождества они целовались и ласкали друг друга, но осторожно, не так, как сейчас. Тейт всегда был ведущим, но чутко прислушивался к ней, готовый в любую минуту прекратить; на этот раз было иначе.

Он отстранился, пристально глядя на нее глубокими золотисто-карими глазами. Не спеша расстегнул ее блузку, спустил с плеч, обнажив груди. Дал себе время полюбоваться, потрогать, провел пальцами вокруг сосков. Расстегнул молнию на ее шортах, и они сползли на землю. Впервые в жизни он видел ее почти обнаженной; Киа, задыхаясь, прикрыла грудь. Тейт ласково отвел в сторону ее руки, наслаждаясь видом ее тела. Низ живота у нее пульсировал, будто туда прилила вся кровь. Одним движением он сбросил шорты и, не спуская с нее глаз, крепко прижался к ней бедрами.

Киа стыдливо отвернулась, но Тейт взял ее за подбородок.

– Посмотри на меня. Смотри мне в глаза, Киа.

– Тейт, Тейт.

Киа потянулась к нему, к его губам, но Тейт удержал ее. Она не подозревала, что нагота способна пробудить столь мощное желание. Он нежно пробежал пальцами по внутренней стороне ее бедер, и Киа невольно раздвинула их чуть шире. Его пальцы скользнули меж ее ног, лаская самые потаенные уголки, – Киа и не догадывалась, что они существуют. Она откинула голову и тихо застонала.

Тейт резко отстранился, попятился.

– Господи, Киа, прости меня! Прости.

– Тейт, еще, пожалуйста!

– Не сейчас, Киа.

– Почему? Почему не сейчас? – Киа обняла его за плечи, притянула к себе. – Почему не сейчас? – повторила она.

Тейт подобрал с земли ее одежду, одел девушку, избегая касаться ее там, где ей хотелось, где все еще пульсировала кровь. И, взяв ее на руки, отнес на берег ручья, посадил на землю, а сам опустился рядом.

– Киа, я хочу тебя больше всего на свете. Навсегда. Но ты слишком юная, тебе всего пятнадцать.

– Ну и что? Подумаешь, ты старше всего на четыре года! Тоже мне премудрый взрослый!

– Да, но я-то не забеременею. И мне не так легко разрушить жизнь. Я не стану, Киа, потому что люблю тебя.

Люблю. Это слово казалось ей темным и непонятным.

– Думаешь, я еще ребенок?!

– Вот сейчас, Киа, ты рассуждаешь как ребенок, и чем дальше, тем хуже. – Но сказал он это с улыбкой, притиснув ее к себе.

– Если не сейчас, то когда же? Когда?

– Чуть позже.

С минуту оба молчали, потом Киа спросила:

– Откуда ты знал, как это делается? – И, вдруг смутившись, отвернулась.

– Понял, так же как и ты.

* * *

Однажды майским днем, когда они шли к океану, Тейт сказал:

– Знаешь, я скоро уеду. Учиться.

Он уже говорил, что едет в Чапел-Хилл, но Киа не желала об этом думать – по крайней мере, до осени.

– Когда? Ведь не сейчас.

– Скоро уже, через пару недель.

– Но почему? Я думала, занятия осенью начинаются.

– Мне предложили работу в университетской лаборатории. Нельзя упускать случай. Приступаю в летнем семестре.

До сих пор все ее бросали без слов, один только Джоди с ней попрощался. Остальные молча уходили навсегда, но и от прощальных слов нисколько не легче. В груди будто обожгло огнем.

– Постараюсь приезжать почаще. Это недалеко, правда. Несколько часов автобусом.

Киа молчала. И наконец сказала:

– Зачем тебе уезжать, Тейт? Взял бы и остался. Ловил бы креветок, как твой отец.

– Киа, ты сама все понимаешь. Не могу я остаться, и точка. Я хочу быть ученым, биологом, изучать болота.

Они добрались до пляжа, сели на песок.

– А дальше что? Работы для тебя здесь нет. Домой ты уже не вернешься.

– Вернусь. Я тебя не брошу, Киа. Обещаю. Я к тебе вернусь.

Киа вскочила, спугнув пискливых зуйков, и кинулась в лес. Тейт бросился следом, но у кромки леса замер, огляделся. Для Киа он был уже потерян.

Но на случай, если вдруг она где-то рядом, крикнул:

– Киа, нельзя убегать, чуть что не так. Бывает, нужно поговорить. Не прятаться от правды. – И добавил яростно: – Черт, Киа! Фу ты черт!

* * *

Спустя неделю, услышав, как к берегу лагуны приближается лодка Тейта, Киа юркнула за куст. Тейт свернул в протоку, взлетела спугнутая цапля, взмахивая широкими серебристыми крыльями. Киа хотела убежать, но все-таки вышла на берег и стала ждать.

– Эй! – окликнул Тейт.