Там, где раки поют

Когда Джейкоб оставил Киа в камере одну и смолкли в коридоре его шаги, она долго неподвижно сидела на койке. При аресте ей не разрешили взять в камеру рюкзак, только его содержимое в коричневом бумажном пакете. Она положила в пакет и листок с адресом и телефоном Джоди. Что ни день Киа смотрела на листок, думала позвонить брату, попросить его приехать. Но так и не позвонила. Как у нее повернется язык сказать: “Приезжай, пожалуйста, я в тюрьме, меня обвиняют в убийстве”?

Киа бережно спрятала листок обратно в пакет, достала компас времен Первой мировой, подарок Тейта. Положила на ладонь, дождалась, пока стрелка перестанет качаться. И прижала его к сердцу. Если и нужен человеку компас, здесь ему самое место.

И прошептала строки Эмили Дикинсон:

И сердце подмести,
И уложить под спуд
До самой Вечности теперь
Ненужную Любовь.[14]

46 Король мира 1969

Мягкий свет сентябрьского солнца озарял бледно-голубое море, сливавшееся с небом, когда Киа подплыла к причалу Скока узнать расписание автобусов. Ей делалось не по себе при мысли, что придется ехать в чужой город, бок о бок с чужими людьми, но очень хотелось познакомиться с редактором, Робертом Фостером. Больше двух лет они обменивались письмами, иногда пространными, обсуждали редактуру текста, иллюстрации, и эта переписка, где научные термины вплетались в поэтические описания, сблизила их. Ей хотелось увидеть человека, который знает, как преломляется свет на стыке золотистых и алых перышек на шее колибри, и умеет переложить это в слова, не утратив яркости красок.

Киа поднялась на причал, Скок поздоровался, спросил, надо ли заправиться.

– Нет, спасибо, в другой раз. Мне нужно посмотреть расписание автобусов. Оно ведь у вас есть?

– А как же! В лавке, на стене, слева от двери. Пожалте!

Когда Киа вышла из лавки с листком, Скок полюбопытствовал:

– Собрались куда-то, мисс Киа?

– Возможно. Мой редактор приглашает меня в Гринвилл, хочет встретиться. Я пока не решила.

– Что ж, хорошее дело. Неблизко, конечно, но развеяться вам не помешает.

Когда Киа уже садилась в лодку, Скок наклонился, присмотрелся к ней.

– Мисс Киа, что это у вас с глазом, да и с лицом? Неужто вас побили, мисс Киа?

Девушка отвернулась. Кровоподтек от удара Чеза за месяц превратился в желтоватое пятно, и Киа думала, никто не заметит.

– Нет, просто налетела на дверь в…

– Не надо мне сказки рассказывать, мисс Киа, я не вчера родился. Кто это вас так?

Киа молчала.

– Мистер Чез вас ударил? Сами понимаете, мне-то можно рассказать. Да что там, с места не сойду, покуда не узнаю!

– Да, Чез, – сказала Киа и задохнулась. Она-то считала, что ей не с кем поделиться. Она снова отвернулась, сдерживая слезы.

Скок нахмурился, помрачнел. Несколько мгновений он молчал, затем спросил:

– Что еще он сделал?

– Ничего, клянусь. Пытался, но я отбилась.

– Отхлестать его, поганца, кнутом, да и вон из города!

– Скок, прошу, никому ни слова! Ни шерифу, ни другим. Поволокут меня в участок, заставят рассказывать толпе мужчин, как было дело. Я не переживу. – Киа закрыла лицо руками.

– Но так дело оставлять не годится. Сотворил такое – и рассекает себе спокойно на своем катере! Тоже мне король мира!

– Скок, вы же представляете, чем все обернется. Все будут на его стороне. Скажут, мол, я только зря шум поднимаю, пытаюсь из его родителей деньги выжать или что-нибудь там еще. Представьте, что девушка из Цветного квартала сказала бы, будто Чез Эндрюс пытался ее изнасиловать. Да никто и пальцем бы не пошевелил. Вот так! – Киа почти сорвалась на крик. – Ничем хорошим для девушки не кончилось бы. Ославили бы ее в газете, назвали бы шлюхой. Ну и со мной будет та же история, сами понимаете. Прошу, обещайте никому не рассказывать. – Киа всхлипнула.

– Истинная правда, мисс Киа. Знаю, все так и есть. Не бойтесь, я вам худого не сделаю. Но как знать, вдруг он сызнова к вам заявится? А вы всегда там одна-одинехонька.

– До сих пор я в обиду себя не давала, а в этот раз осечка вышла – не услышала, как он подплыл. Я не пропаду, Скок. Если решу ехать в Гринвилл, то потом, когда вернусь, поживу, наверно, в читальне, Чез про нее вряд ли знает.

– Ну, добро. Только почаще ко мне заглядывайте, рассказывайте, что да как. А если что, поживите у нас с Мейбл, это всегда пожалста!

– Спасибо, Скок.

– Когда же вам ехать в Гринвилл?

– Не знаю точно. Редактор зовет в конце октября. Я еще не готовилась, даже не обещала приехать. (Ясное дело, пока синяк не сойдет, ни о какой поездке и речи нет.)

– Ну, дайте мне знать, когда вы едете и когда назад. Слышите? Мне надо знать, что вас в городе нету. А ежели пропадете на день-два, сам к вам нагряну. И ежели надо, с полицией.

– Хорошо. Спасибо, Скок!

47 Эксперт 1970

Прокурор Эрик Честейн задавал вопросы шерифу – о том, как двое ребят тридцатого октября нашли у подножия пожарной вышки тело Чеза Эндрюса, об осмотре трупа, о начале расследования.

– Скажите, шериф, почему вы предположили, что Чез Эндрюс не сам упал с вышки? Что вас навело на мысль о преступлении?