Там, где рождаются молнии<br />(Очерки)

В роли стреляющего — мастер боевой квалификации майор Шевцов. Лейтенант Лозенко всегда уверенно действует на занятиях. Но, когда тренировкой руководит этот коммунист, в работе Николая прибавляется еще больше хладнокровия, четкости, спокойствия — качеств, без которых немыслимо представить офицера-наведения.

Лозенко еще служил срочную в этом дивизионе, когда впервые познакомился с Василием Даниловичем Шевцовым. Вначале этот коренастый немногословный офицер показался Николаю излишне суровым, даже чуточку суховатым. Но проходили дни, и перед Лозенко открывался удивительно богатый внутренний мир его командира, глубоко проникшего не только в тайны боевого мастерства, но умеющего заглянуть в душу солдата. Поначалу, когда Лозенко делал только первые шаги в службе и постигал мудрость, заключенную в хитросплетениях сложных схем, на помощь воину всегда приходил Василий Данилович. Причем помогал он как-то исподволь, незаметно, стремясь к тому, чтобы его подчиненный сам находил верное решение в той или иной ситуации.

Одно время у Лозенко не ладилось со стрелковой подготовкой. Но вот произошел случай. Как-то в выходной Василий Данилович предложил группе воинов, среди которых был и Лозенко, пойти с ним в лесок за огневую позицию. Там их уже ждала вся семья Шевцова: жена — Лидия Егоровна, дочь — десятиклассница Люда и сын — пятнадцатилетний Сергей. Все вооружены спортивными винтовками. Напротив — мишени.

— Сейчас вся эта семейная команда будет стрелять, — сказал офицер солдатам. — И я тоже. А вы посмотрите.

— Здорово! Молодцы! — раздавалось каждый раз после осмотра.

— Это и не удивительно, — сказал офицер. — Ведь у всех членов семьи — спортивные разряды. У Люды — первый. У Лиды и Сергея — второй.

— А у вас?

— У меня тоже первый. Кстати, моя семья на районных соревнованиях завоевала первенство.

— Вот бы нам стрелковый кружок организовать, — предложил Лозенко.

— Затем вас и привел сюда.

Так секретарь парторганизации Василий Данилович Шевцов взял на себя еще одну общественную нагрузку. Зато многие воины стали стрелять лучше. Многие и в том числе рядовой Лозенко.

Случай в общем-то давний. Лейтенанту Лозенко он припомнился почему-то сейчас. Скорее всего потому, что в данный момент майор Шевцов выступал в роли руководителя тренировки, а стреляющего в ракетных войсках называют огнем повелевающим. «А ведь он действительно огнем ракет повелевает», — тепло подумал о своем наставнике Николай. В памяти лейтенанта всплыл тот незабываемый день, когда его принимали в партию. Тогда он еще был сержантом. А рекомендацию ему дал все он же, Василий Данилович.

— Где бы ты ни был, помни, теперь ты — коммунист. Это ко многому обязывает, — поздравляя Лозенко, сказал Шевцов.

Николай очень гордился, что рекомендовал его именно командир. Лозенко ни на минуту не сомневался, что стремление во всем подражать наставнику сыграло не последнюю роль в его желании навсегда связать свою судьбу с армией.

Лейтенанту кажется, что даже и в эти минуты сквозь мерный рокот вентиляторов и легкое гудение аппаратуры он отчетливо слышит слова, сказанные командиром после памятного партийного собрания — первого в жизни для Николая Лозенко.

Целей пока нет. Майор Шевцов пристально вглядывается в оранжевый диск выносного индикатора станции разведки и целеуказаний. «Противник» может появиться в любую секунду и с любой стороны. Откуда? Ждет Василий Данилович, ждет Николай Лозенко, ждут операторы ручного сопровождения. Затишье во многом напоминает затишье перед настоящим боем. И здесь, как когда-то на фронте, командир, прежде чем поднять в атаку бойцов, также уверен: когда поднимется он, за ним встанут все.

СУДЬБА

Из кабины станции они вышли, когда в вечернем небе угасли последние отблески багрового заката. По-над рекой, тихо плескавшейся неподалеку, плыла легкая дымка. Свежий ветерок приятно холодил лица.

— Вы уж лучше к нам, Андрей Николаевич. Жена ужин приготовила. В шахматишки сыграем.

— Нет, Юра. Поздно. Пойду подышу свежим воздухом у речки. Вон мальчишки костер жгут, небось картошку пекут. Страсть люблю печеную картошку. Как думаете, угостят? — улыбнувшись, спросил Веслов.

— Угостят.

Они распрощались. Глядя в сторону уходившего офицера, Андрей вдруг почувствовал, что завидует этому юноше. Он даже попытался представить, как встречает Пшеничного любящая жена, лепечет, приветствуя отца, ребенок. В комнате льется мягкий свет. Тепло, уютно. Хорошо! А вот он, Андрей Веслов, и старше Юрия, а до сих пор не женат. «Почему я не женился?» — не раз спрашивал себя Андрей. Перед своими товарищами он оправдывался по-разному. Одним говорил, что офицеру при его кочевой жизни незачем рано обзаводиться семьей. Другим, что учеба в академии помешала. Но понимал: все дело в Надюше. В ней. Одна она завладела его душой. Сколько раз, бывало, ему виделись ее глаза! Виделись ее тугие иссиня-черные косы и эти алые банты в них, словно огромные весенние маки, вспыхивающие за ее спиной.