Утро было дождливое, но у Эли было неплохое настроение для игры: она чувствовала, что сегодня особенный день и все будет по-другому, а то дедушка Карл стал беспокоиться, не обманула ли его внучка, когда отправляла записи с игрой, – может, это и не она вовсе. Элечка взяла в руки всю силу, а ее было немного, и открыла крышку рояля. Она присела на стул, поправила юбку, выпрямилась, пару раз моргнула и посмотрела в сторону сидящего в кресле деда, он читал газету. Дедушка Эли был уже не заинтересован игрой внучки, потому что в первые дни в Германии Элечка успела расстроить старика, так что сейчас он большего ожидал от статьи, чем от игры внучки. Но дедушка дал правильный совет девочке: чтобы все свои эмоции она вкладывала в игру. Эля запомнила это, а вот сам старик позабыл. Эля никогда не пользовалась нотами и играла по памяти, она взмахнула левой рукой так высоко, что соседи в окне увидели бы покусанные ногти. Плавно ударив пальцами по клавишам, Эля извлекла мелодию, она текла, словно ручей, слабый, еле-еле пробирающийся сквозь камни. Дедушка поднял глаза от статьи, но скорее всего от негодования, мол, я тут читаю, а ты играешь. Музыка начинала прибавлять ход, и мелодия наполняла душу эмоциями. Там, где было грустно, девочка вкладывала свою печаль; там, где звучало удивление, девочка вспоминала, как Гриша ее поцеловал первый раз, и это удивление отражалось в музыке; там, где мелодия была веселая, Эля вкладывала воспоминания о том моменте, когда Гриша находился рядом. Нотка за ноткой наполнялась эмоциями, музыка разлилась по дому, как река. Дед Карл забыл про статью и слушал ту мелодию, что и отправляла девочка ранее. Дед был неверующим, а так бы сказал: «Слава Богу!»
Девочка играла с закрытыми глазами, представляя разные картинки.
Деду Карлу стало очень стыдно, что пару дней назад он говорил Эле осуждающие слова.
Вдруг Дед быстро зашевелился и достал из старого шкафа видеокамеру, быстро взял треногу и поставил на съёмку. Он выбежал из комнаты, а потом из дома было только слышно, как хлопнула входная дверь. Эля продолжала играть произведения за произведением, не открывая глаза. Ей уже не было важно мнение деда и прочее, она даже не заметила, как он вышел из комнаты. Сейчас мыслями Эля переживала те прекрасные одиннадцать дней жизни с Гришей: песня за песней, куплет за куплетом девочка играла около трёх часов, пока дед не вернулся с огромным плюшевым медведем в руках и не разбудил Элю от музыкального сна.
– Все, на сегодня хватит, – сказал дедушка на плохом русском и нежно погладил внучку по руке, останавливая.
Девочка не спеша открыла глаза и посмотрела на деда.
– Что-то не так? Я где-то ошиблась?
– Нет, милая, все хорошо, просто ты уже играешь три часа.
– Вау, три часа! А я думала, пару минут! – Девочка встала, и у нее закружилась голова.
– Ой, похоже, и правда три часа, – сказала Эля. Она увидела огромного медведя и восторженно сказала: – Это мне, дедушка?
– Да, Эля, тебе. Я понял, как мало дарил тебе подарков.
– Дедушка, спасибо тебе. Да и то что я тут – уже подарок. В Тамбове я бы сошла с ума.
Эля взяла медведя и пошла с ним в комнату. Дедушка Карл выключил съёмку и тоже пошёл в комнату, только к себе, – смотреть, что там наиграла девочка. Он полночи сидел и настолько восхищался игрой, что не заметил, как на улице снова посветлело. Раз за разом он пересматривал видео, не найдя ни одной ошибки в произведении девочки. Эля же увидела в своей игре шанс быстрее мотать время вперед, приближая этим самым встречу с Гришей. В таком темпе прошли еще две недели. Элечка вставала рано утром и ложилась поздно вечером, она почти не кушала, постоянно находясь в музыкальном сне. Дедушка не мог следить за Элей, но, как и родители он просто был рад, что она играет, но не обращал внимания, что этой игрой она начала вредить себе. Одним днём девочке еле-еле удалось вспомнить, что пришло время отправлять очередное письмо. Она достала из тумбочки уже написанное письмо и пошла на почту. На улице было так красиво, но Эля не замечала этой красоты. Дойдя до почты, девочка очень устала и присела на лавочку. Вдруг она будто очнулась, когда увидела своё отражение в стекле проехавшего мимо автобуса. «Как же я плохо выгляжу». – Девочка скорее захотела попасть домой. До нее наконец-то стало доходить, что она очень сильно помешалась на своей идее ускорить время. Эля кинула письмо в почтовый ящик и поспешила домой, прогоняя в голове распорядок дня.
«Как же долго я не молилась не читала Библию. Одна шиза наполнила меня».
Следующие дни Элечка все делала по расписанию: вставала, готовила полезный завтрак, потом сразу принимала душ, молилась, за молитвой читала Библию. Далее была лёгкая прогулка, а после два часа игры на рояле, потом снова прогулка и обед. После обеда она постоянно все делала по-разному: то отдыхала в комнате, то выходила на пробежку, то играла. Но те дни, когда Эля каждый день плакала, ушли. Да, она скучала по Грише, да, ей было тоскливо без него жить, но она научилась справляться.