Там, где цветет полынь

– Проходи, – буркнула Уля и первой шагнула в комнату, радуясь, что диван оказался застеленным.

Низкий столик, на котором продолжал недовольно пыхтеть ноутбук, скрипнул, стоило положить на него коробку с остывшей пиццей. Есть уже не хотелось, да и внезапная веселость пропала так же быстро, как появилась. Уля настороженно поглядывала на Рэма, удивляясь сама себе. Пустить незнакомца в комнату, слушать его россказни и делать вид, что верит словам, больше похожим на бред сумасшедшего, – чем не еще один пункт в списке ее падений?

Рэм тем временем подошел к окну, оперся кулаками на подоконник и остался стоять, рассматривая что-то в осенней хмари ранних сумерек. Он сгорбился, став меньше, мрачнее и отчего-то печальнее. Большая темная куртка делала его похожим на подростка, стащившего одежду у старшего брата. Уля качнула головой, прогоняя глупые мысли.

– И что за подарочки это должны быть? Как видишь, у меня нет ничего ценного…

– Гусу плевать на… – Рэм помолчал, подбирая слова. – Привычные для тебя вещи. Деньги, драгоценности, недвижимость… Все это мелочи.

– И поэтому он спит на вокзале в собственной рвоте? – Уля попыталась улыбнуться, но Рэм вздрогнул и вжал голову в плечи.

– Я бы не советовал тебе говорить подобное. – Парень продолжал смотреть в запотевшее от дыхания окно. – Или обсуждать это… с кем-либо.

– Думаешь, мне поверят, если я расскажу кому-нибудь о бездомном, который дал мне двадцать тысяч и прислал тебя поговорить о подарочках?

Рэм хмыкнул.

– Не поверят. В том-то и дело, что не поверят. Ладно, неважно. Мне нужно объяснить правила, если тебе еще интересно.

– Но я могу отказаться, так ведь?

– Да, у тебя есть время до завтра, чтобы… Чтобы сделать правильный выбор. – Он кашлянул, прочищая горло. – Ты знаешь разницу между умер и погиб?

– Что, прости? – Сонная медленная муха кружилась у потолка, присматриваясь к открытой коробке пиццы, и Уля следила за ней, не в силах отвести взгляд от маленького темного тельца, потирающего лапки.

– Умер и погиб. Ты знаешь разницу?

Рэм медленно отвернулся от окна и присел на подоконник, скрестив руки на груди, – травяная вязь татуировки, окольцевавшей запястье, снова стала видна.

– По сути, это одно и то же, – нерешительно проговорила Уля.

– Нет, это кажется похожим, но суть совершенно разная. Умирают в постели от старости и болезни. Ты часто видишь такую смерть?

То, как легко и просто парень говорил о полыни, наводило жуть. Но Рэм смотрел на нее в упор, и Ульяна постаралась скрыть дрожь.

– Бывает, – прошептала она. – Но реже, чем… – и замолчала, не в силах подобрать слова.

– Реже, чем иную смерть, да? – Парень поджал губы. – Убийства, кровь, ужас, последний хрип… Об ушедших таким образом не говорят «умер». Если жизнь отобрали, жестоко и неожиданно, то человек гибнет. Погиб – совсем другое слово, совсем иная смерть.

Уля тяжело сглотнула, опустив голову. В ушах раздался оглушительный визг тормозов и глухой удар маленького тела об асфальт. Она впилась пальцами в рыхлую обивку дивана и заставила себя дышать медленно и глубоко, кроме этого дыхания в мире не было больше ничего. Ни смерти, ни боли, ни одиночества. Только сиплый вдох через зубы, наполняющий легкие, и медленный выдох, отпускающий прочь все лишнее.

– Ты меня слышишь? – Рэм вдруг оказался совсем близко.

– Прости. Выходит, чаще всего я вижу тех, кто погибнет.

– Да, и очень скоро. Скорее, чем смерть от рака или старости. Грядущее несчастье сильнее неотвратимости времени. Его-то и показывает тебе полынь.

Теперь Уле казалось, что она и сама это знала. Просто не хотела задумываться, страшась, что мысли принесут ей новую боль. Она вообще старалась делать вид, что полыни нет на самом деле, пока та не вступала в свои права. Слова Рэма пролили первый свет, и это оказалось больно, но куда слабее, чем Уля ожидала. Так с тошнотворным треском вырывают гнилой зуб, освещая мир новой, очищающей болью.

– Таких много? – выговорила Ульяна.

– Кого?

– Таких, как я… и ты. Таких много?

– Меченых? – Он задумался. – Больше, чем хотелось бы.

– И я могу с ними познакомиться?

– Если ты думаешь, что у нас есть профсоюз или группа на сайте «Вконтакте», то прости, я тебя огорчу. – Рэм скривил губы.

– Я не об этом… Просто мне казалось, что я одна. А выходит, есть целая… наука. Я не знаю. Это неожиданно. Мне бы хотелось узнать больше.

– Я рассказал все, что тебе нужно сейчас. – Глаза потемнели, он злился. – И не моя забота просвещать тебя дальше.

– А чья? – В Ульяне снова всколыхнулось раздражение. – Ты приходишь в мой дом, говоришь о какой-то игре, о всесильном Гусе, подарках… а о главном не хочешь?

Она вскочила на ноги и замерла напротив, отмечая, что они почти одного роста, что его шея нелепо выглядывает из ворота куртки, что он похож на молодую птицу, только вставшую на крыло.

– Почему это произошло со мной? Дар ли это? И если да, то в чем его смысл? Могу ли я предотвратить то, что видела? А полынь? Откуда она? Ведь ей не просто пахнет, она становится самим воздухом…