Там где цветут кровавые розы (СИ)

Посидев немного я решил выйти на улицу, где по прежнему стояла толпа народу. Им было даже веселее чем тем, кто не жалея сил отплясывал в клубе. У них была водка. Я увидел несколько знакомых лиц и подошёл к ним поздороваться. У меня не было желания залить глаза и шатаясь брести домой, а потом пить остаток ночи у телевизора слушая поздравления президента и новогодний концерт, но получилось, как получилось… А именно, я выпил сначала с одними, потом с другими и, в конце концов осознал, что прилично пьян, но на удивление голова была трезвой.

Идти домой я решил, когда в клубе оставались лишь немногие кто до победного ждал закрытия. Время было около одиннадцати, каждый хотел прийти домой и встречать Новый год с семьёй и друзьями. Дорога до дома была почти не освещена, горел лишь один столб и его явно не хватало. Для таких случаев у меня в кармане было кое-что припасено — фонарик. Светил он плохо, батарейка в нём уже изживала свой срок, но всё же дойти до дому мне хватит.

Я шёл и думал, что вся ночь впереди, а у меня под койкой стояла целая бутылка вина и ещё начатая бутыль самогона. Да, вечер должен был перерасти в весёлую ночь. Сзади кто-то шёл, я увидел, как приближается свет фонарика. Я пнул сугроб и продолжил идти вдоль края дороги. Ещё немного пройдя, я неожиданно упал в снег от сильного толчка в спину. Меня повалили на землю и я аж охнул. Поднявшись и отряхнувшись, поднял фонарик, который выронил в результате падения.

«Что за нахрен», — подумал я и заметил валяющийся на дороге шарф. Посмотрев вперёд, увидел уходящего человека. Шарф лежал на снегу и очевидно тот, кто его обронил и толкнул меня. Подняв ткань, я пошёл за человеком, ускорив шаг.

— Это ваше? — я поравнялся с прохожим. Это была девушка.

— Ах, да, спасибо, — она улыбнулась мне. Я вспомнил, что это именно она была в клубе и танцевала в маске лисы.

— А я вас видел, — зачем-то не подумавши ляпнул я.

Хотя, если разобраться, то я действительно туго соображал на тот момент, а ведь планы по алкоголю на вечер всё ещё были в силе.

— Вот как? — казалось, она не удивлена вовсе, а только сделала вид.

— Ага, — улыбнулся я.

— Ну тогда это точно я, ты же домой идёшь? А мне ещё к брату зайти надо, — она повернулась и собралась уходить, но сделав два шага одёрнула воротник куртки и сказала. — Ту книгу, что ты взял, храни её и никому не показывай.

Я хотел что-то сказать, но она уже исчезла из виду, скрывшись за поворотом дороги. Я вздохнул и спрятал фонарик в карман, так как прожектор, что стоял у дома Карповичей горел и освещал путь. На повороте я споткнулся и упал.

— Блять, ох, бля…

Я попытался подняться, но мои проклятые ботинки скользили по расчищенному снегу. Кое-как, покувыркавшись, я всё таки встал. Сзади послышались голоса и визг. Ещё одна партия шла по домам из клуба.

— Санчо, ты чего здесь, пойдём с нами гулять! — крикнул Стас, в то время, как Ромка с Иришкой, покачиваясь поравнялись со мной.

— Нет, ребят, я домой, там ещё пить с семьёй за Новый год.

— Ты вон, пузырь обронил, — Стас поднял с дороги бутылку водки.

— Не, не моё, — покачал головой я.

— Ну раз не твоё, я возьму, ты гляди блять, полная!

Да уж, оказывается, я споткнулся об эту бутылку.

— А ты прикинь, Санчо, идём мы значит с клуба и видим, профессор наш, по философии, с какой-то лисой трындит.

— Лисой?

— Ну, девка в клубе была, может видел, такая, с хвостом и в маске.

— А-а-а, — я уже и правда забыл ибо что-то развозило меня шибко, хотя на улице был мороз.

— Ну так вот, профессор то без году неделя у нас, а к нему такие красотки лезут, мне бы такую, — Стас сплюнул.

— Ладно, давай с наступающим вас! — Я махнул рукой и пошёл к дому.

Мама утром приготовила Оливье, к вечеру осталось только достать бутылку вина. Шампанское мы не уважали, да и то, что продавали у нас, едва ли можно назвать шампанским. Я спрятал бутылку под кровать, туда, где ютилась початая бутылка водки.

Отправившись в клуб, было желание глотнуть для разогрева, но я удержался. Придя домой, скинул ботинки в сенях, разделся и вошёл в тепло.

После боя курантов мама легла спать, а я продолжил смотреть концерт. Под нашей ёлкой я расположил бутылку с недопитой водкой и время от времени наливал её в стакан. Делая паузы, я пьянющими глазами смотрел на то, как на сцену выходили артисты и пели про Новый год. Ближе к двум часам ночи я решил закругляться и напоследок сходил поссать, на улице я упал, громко матерясь при этом. Встать было тяжело, и я лежал, растянувшись, смотрел в небо. Вдалеке всё ещё грохотали салюты, не унимались те, кто готовился целый год и накупил пиротехнику. Но наконец, я кое-как поднялся и вошёл в дом.

— И гасим свет и нахрен спать, — щёлкнул я выключателем в сенях.

***

На утро первого января Свету разбудил телефонный звонок. Часы показывали пять часов утра. Света поспала всего час, и когда на дисплее высветилось «Макс» она хотела нажать «отбой» и выключить столь ненавистный гаджет, но передумав всё же нажала «ответить».

— Макс, ты сдурел что ли? Какого хрена? На время посмотри!

— Селивёрстова, заткнись, тут блять, беда…