Там, где восток

— А кого сей агрегат привезти нам сможет? — вопросом на вопрос ответил старик, не замедляя шага.

— Это верно — одни беспокойства привезет, — кивнул лодочник.

Трапезная монастыря

В трапезной их ждали еще несколько монахов.

— Благословите, отцы! — поздоровался с ними отец Михаил.

— Господь тебя благословит, — дружно ответили они. Самый младший из них помог семье рассесться за столом,

поставил перед ними приборы, налил щей и спросил:

— Что там творится?

— Наших арестовывают, церкви жгут, в общем, к чему-то готовятся, — сказал отец и добавил: — То ли к светлому будущему, то ли к немцам.

— Немцев не избежать, — прихлебывая из тарелки щи, заметил один высокий монах с иссиня-черной бородой. — Для эстонцев немцы и есть светлое будущее. Думают, немцы им шоколаду и пудры навезут.

— Не болтай, Дионисий, — осек его архимандрит. — Эстонцы и православные есть.

— Так их-то, я слышал, в первую очередь коммунисты и забирают, — буркнул тот. — Глядишь, к немцам ни одного не останется.

— Он прав, — встрял в разговор отец Михаил. — Верующих все меньше и меньше, складывается ощущение, что еще годик, и не будет ни одного.

— А как же ты, брат мой возлюбленный? — хитро поинтересовался Аувиан.

— Что я?! — пожал плечами отец. — Я готов. Жалко прошлого.

— Надо бороться! — неожиданно вступил в беседу Алексей. — Мы купим на рынке автоматы с бомбами и уйдем в леса. Там они нас не достанут.

— Господи! — взмахнул руками архимандрит. — И этот мальчик перешивал одежду сестры под облачение священника! Кто тебе эти глупости в голову-то вбил?

— Дружки его небось, мотоциклисты, — буркнул смущенный выходкой сына отец.

— Не осуждай чадо, технический прогресс, без него мы бы до сих пор по деревьям скакали. Давай лучше о судьбе твоей покалякаем, — вразумил его Аувиан и попросил Алексея: — Иди погуляй пока по острову. Грибы погляди, ты же, помню, у нас грибник медальный. А мы, братия, помолимся перед трапезой, — повернулся к монахам архимандрит.

— Так уже, — возразил один из сидящих.

— Много не мало, — осек его Аувиан. — А ты, раз такой подвижник, иди-ка нам псалтырь почитай, для доброго сочетания духовного и плотского.

Монах, огорченно крякнул, но возражать не решился и, поднявшись из-за стола, подошел к аналою, взял в руки ветхую книгу и начал нараспев читать: «Воспойте Господеви песнь нову: хваление Его в церкви преподобных. Да возвеселится Израиль о Сотворшем его, и сынове сиони возрадуются о Царе своем. Да восхвалят имя его в лице, в тимпане и псалтири да поют ему…»

Леса Валаама. Скит

Испуганный реакцией отца, мальчик поспешил последовать совету старика и вышел во двор. Он обошел монастырскую стену, спустился по склону к сосновому бору и зашагал еле заметной тропинкой вглубь. Скоро тропинка запетляла вокруг болота, пока наконец не уткнулась на поросший столетним мхом скит. Алексей осторожно толкнул тяжелую, источенную древесным жуком дверь и оказался внутри.

Когда глаза мальчика привыкли к царящему в помещении полумраку, то он разглядел горящий в глубине скита очаг, древний дубовый стол, заваленный старинными фолиантами, и сидящего седовласого старца.

— Ну, здравствуй, юный собиратель! — поздоровался с Алексеем хозяин скита.

— Я ничего не собираю, даже марки не собираю, — честно признался мальчик.

— Придется, мой любознательный друг, придется, — улыбнулся старик.

— Вы Бог?! — пораженный внезапной догадкой, с замиранием сердца по-детски прямо спросил Алексей.

Старик засмеялся, отпил чего-то из оловянной чаши с изображенными на ней херувимами и сказал:

— Ты говоришь. Интересно, а кем ты хочешь стать?

— Либо как папа священником, либо мотоциклистом, — честно ответил ребенок.

— Ну, мотоцикл так мотоцикл, — улыбнулся хозяин, жестом показал, что разговор окончен, и продолжил листать ветхую книгу, испещренную странными символами.