Там, где звенит Енисей...

— И правда, шапка, пальто, унтайки на нём колом встали. Мы закричали: «Всё равно беги! Замёрзнешь!» И так сердито закричали, что он побежал. Льдинки захрустели, посыпались с него. Хорошо, дом тут, рядом, огонёк в окошке светится. Мы как ввалились, дедушка и бабушка-то прямо ахнули! Они сразу всё поняли. Пальто с Васи сорвали, а унтайки вместе со штанами стянули. Их в угол поставили, они стоймя стоят, будто в них человек-невидимка.

— Врё-ошь, однако, — усомнился кто-то.

— Чего мне врать-то, сам видел. Васю стали снегом растирать всего — руки, ноги, грудь, спину… Холодом из него холод выгоняли. Потом дедушка стал спиртом его растирать, а бабушка помогала ему и всё говорила: «Дед, ты потише налегай-то, руки вон какие шершавые, всю кожу мальцу, однако, расцарапаешь». А дедушка говорит: «Ничего, здоровее будет». А Вася только кряхтит, да красный весь стал, как брусника, и глаза закрываются. Тогда дедушка закутал его в шубу, уложил на кровать и напоил чаем. Сверху ещё какие-то шубы накинул, одеяла, целую гору — один нос и виден. Спрашиваем: «Ну как ты там, жив?» А он тихо так говорит: «Жив. Только всё плывёт куда-то». — «Что, — спрашиваем, — плывёт-то?» — «Все вы плывёте, дом плывёт…» Дедушка говорит: «Это, однако, хорошо. Спи». Вася сразу и заснул. А нам сказали, чтобы под окнами никто не болтался, не шумел, чтобы Вася дольше поспал.

— А больше никто не провалился? — дрожащим голосом спросила Нелё одного из мальчиков, которые рыбачили с Маймаго. От одной мысли, что можно уйти под лёд, у неё на спине словно иголочки закололи.

— Нет, — удивлённо поднял брови мальчик. — А тебе что, одного Васи мало?

Нет, Нелё вовсе не хотела, чтобы кто-нибудь ещё провалился под лёд. Дело было в другом. Ей было очень страшно за Улю. Только она одна во всей школе знает, что сегодня рано утром Уля ушла вместе с этой длинной девочкой Тиной. Ушла домой. Через Енисей. Нелё никак не думала, что Уля не послушается её, свою самую верную подружку. А Уля не послушалась, ушла… И Нелё не сумела её удержать.

Совсем рано утром, когда Нелё ещё спала, она вдруг сквозь сон услышала, как кто-то чуть слышно сказал:

— Вставай.

Нелё подумала, что это её будят. Приоткрыла глаза. А это Улю будила Тина. И Уля тут же стала быстро одеваться.

— Ты куда? — испугалась Нелё. Она почуяла неладное.

Уля не сразу ответила. Только когда уже совсем оделась, сказала:

— Домой. Только ты никому не говори, никому-никому, смотри!

Нелё выбежала босая за Улей в коридор и всё просила:

— Не ходи. Заблудитесь. И замёрзнете. До Хеты — это ведь так далеко!

Она так просила! Нелё понимала, как опасно сейчас, студёной зимой, уходить в этот бесконечно далёкий путь. Она готова была сама пойти вместе с подружкой, только бы не пускать её одну. Но куда она пойдёт? Её родные кочуют с оленями далеко, у самой тайги.

Уля не слушала. Она только ещё раз повторила:

— Смотри же — никому-никому… — И вдруг, так радостно улыбнувшись, добавила: — Мы не пропадём, ты не бойся!

Нелё никому не сказала. Она не хотела подводить подружку. За завтраком Ули никто не хватился, потому что тут как раз прибежали рыболовы и начался весь этот переполох из-за Маймаго. А сейчас, когда с Васей случилось такое страшное, Нелё прямо не знала, что же ей делать. Вдруг Уля, как и Вася, попадёт в лунку и провалится? Мальчики говорили, на реке этих лунок полно. А если заблудится? Если замёрзнет? Легко сказать: не пропадём! Разве Тина одна сможет её спасти? Васю-то все вместе выручали. Наверно, и Улю надо выручать всем вместе.

Нелё побежала в интернат.

Из пионерской комнаты послышался голос Лиды. Весёлый, потому что с Васей всё уже было хорошо, а об Уле Лида ещё ничего не знала.

Нелё только на секунду задержалась. На секунду подумала: «Уля просила не говорить. Я — её подружка… Но ведь подружка и должна выручать. Обязательно!»

Беглецы

Саня Маймаго ещё накануне догадался, что брат Вася с дружками собирается на рыбалку, на подлёдный лов рыбы. Саня слышал, как они сговаривались — сколько взять лесок, блесны, пешен, чтобы долбить лёд.

— Я тоже с вами, — сказал Саня брату.

— Нет, тебя не возьмём, — отрезал Вася.

— Почему? — удивился Саня.

— У тебя терпения не хватит целый день у лунки сидеть, баловаться начнёшь, рыбу пугать.

— Не буду баловаться, — взмолился Саня, — и терпения хватит, я прямо ко льду пристыну, вот увидишь! Ведь ты берёшь меня на куропаток…

— На куропаток беру, а рыбу добывать не возьму.

Саня не стал больше приставать. Он знал: раз брат сказал нет — значит, нет. Но он, Саня, был весь в брата. Раз сказал, что хочет пойти с ними на рыбалку, — значит, пойдёт.

За ужином Саня сунул в карман кусище хлеба — для Чердыша. Спать лёг рано, ещё до гонга, чтобы утром пораньше проснуться.

Так он и проснулся. Но когда заглянул в спальню старших, увидел, что Васина койка уже застлана. И других ребят тоже.

Саня не огорчился. Ушли — и ладно. По крайней мере отговаривать никто не будет. А на льду он их разыщет. Чердыш поможет. Он надел пальто, нахлобучил шапку, проверил в кармане хлеб и, поёживаясь от холодка, выскользнул на пустынную утреннюю улицу.