Там избы ждут на курьих ножках...

— Не могу я на тебя смотреть, жалко до слез! — засмеялся Дьявол. — Думаешь, много бывает здесь чужаков? Наверное, ты единственная. Ум человека странно устроен: человек не выдаст убийцу, даже когда знает, что тот виновен, если убийца радует его взгляд! Могу себе представить, как два соседа рыли друг другу яму. Один увел у другого жену, или съел его собаку, или сделал калекой. И пострадавший решил заставить страдать обидчика так же. Но много ли у него будет радости, если он не сможет наблюдать за горем соседа? А если кто-то вместо него угодит на расправу, то он, может быть, даже послушает причитания несчастного. Убийца ждал долго… пришельца. Чтобы утолить свою ненависть. Гром и молния, если ошибусь, когда скажу, что убийца из дома, мимо которого мы прошли вечером. Ты запнулась, а потом сказала, что завтра покажешь село и приют, из которого тебя отдали старухе-опекунше… Нас слышали.

— Нас еще видели! — напомнила Манька.

Дьявол покосился на Маньку с кривой усмешкой.

— Чтобы объявить государственный розыск, нужны веские доказательства, а их нет. А чтобы учинить расправу деревней, вещественные улики не обязательны. Достаточно одного доказательства — ты. А собакам нужен след, чтобы искать нас среди людей. У тела мы его не оставили, и нет вещей, чтобы натравить на нас. Я что, похож на идиота, который ведет за собой больных зверей? Пол деревни — оборотни. Я сплю, когда не мешают, а когда вокруг столько мертвецов — бодрствую! Я видел господина, который, крадучись, торопливо, тащил на спине в нашу сторону огромную ношу, которая подозрительно брыкалась…

— А что же ты не разбудил?! — с горечью воскликнула Манька.

— Потому что ты спала там, откуда не могла его видеть. И что бы ты рассказала? «Ах, там какой-то мужик… С мешком… Подозрительно, что он по такой рани расхаживает с добром со своим?!» Так что, давай, вперед! Много подозреваемых — ни одного!

— Девочку жалко! Господи, кто мог бы на меня думать?! А она-то тут при чем? — ужаснулась Манька, заторопившись к лесу, до которого оставалось подать рукой. Мелколесье, в рост человека березки и ели, затянувшие на счастье поле, закрывали их от взгляда погони, но открытых участков было много.

— Вся мерзость, которая судится со мной! — спокойно произнес Дьявол, заторопившись тоже. — Сдается мне, суп из собаки соседа поела… Или громко посмеялась за спиной… Нечисть всегда найдет себе оправдание. И найдется та, которой оно покажется убедительным.

По лесу почти бежали. Недалеко за ними слышались расстроенные возмущенные голоса. Наконец, пересекли лес и вышли к реке, по обоим берегам которой раскинулось огромное село с множеством красивых высоких домов. С холма поселок был виден, как на ладони. Здесь было много богатых зажиточных усадеб. Поговаривали, что Их Величества родом из этих мест, но Маньке не верилось.

— А почему ты мне помогаешь? — спросила Манька, когда они отошли от леса на достаточное расстояние, затерявшись среди прохожих.

— Я? — изумился Дьявол, вытаращив глаза. — Не приведи Господи! — воскликнул он с ужасом. — Я что, враг Мудрейшей Моей Помазаннице? Вот когда ты ее на поле превозможешь, может быть, подумаю, чем помочь… Мне, право, неловко, что ты расценила мой поступок таким образом …

Недалеко проходила дорога. По дороге тянулись повозки и люди, которые возвращались со службы, было много таких, которые везли товар, или просто направлялся куда-то по своим делам. Манька сразу заприметила место, где находился приют, но теперь там стояло недавно построенное каменное здание. Она огорчилась, что показать Дьяволу нечего, лишь кивнула в ту сторону. Сбросила с себя котомку и сняла железные обутки — здесь они могли передохнуть.

— Тогда как понимать тебя? — полюбопытствовала она.

— Твоя скорая смерть с содранной кожей на колу мне доставила бы меньше удовольствия, — откровенно признался Дьявол, устраиваясь удобнее на голой земле. — Рассмотреть толком не успеешь. То ли дело — медленная смерть! Задумайся, — он кивнул на дорогу, — вот толпа — поймала тебя, разлюбила… казнила, разошлась по домам и забыла. А что делать мне тем же вечером? — спросил он уныло. — И на следующий? У меня нет дома, я уже дома, где бы меня ни носило. Я и вглубь, и вширь, и в высоту поставлен над землею, как Владыка и Супостат. Не очень приятно быть заключенным в собственном доме, иногда хочется развлечь себя. Да, я Бог Нечисти, исполнитель желаний нечисти. За определенную мзду! И признаюсь, если бы оба, убийца и отец обратились ко мне с одной просьбой, не раздумывая, развлекал бы их, а не себя! Так что, один из них спас твою жизнь, требуя справедливого возмездия.

— И бросил бы меня на съедение?! — ужаснулась Манька.

Дьявол кивнул.

— Оставил бы, предоставив самой себе. Но кто, как не я, может разрядить обстановку, извлекая на свет ту тварь, которая произнесет нужное мне слово?

Манька достала свой железный каравай и прошлась по траве, высматривая съедобную. Травы было еще немного. Она только-только поднималась от земли, и самая первая: мать-и-мачеха, одуванчик, крапива, осот…

Больше она об этом не заговаривала.