— Про твою, — впервые улыбнулась красавица. — Ты очень силен, но твоя сила дремлет. Сейчас она лишь восстанавливает твои раны, но возможности ее более велики… я, между прочим, еле успела оттащить тебя от своего любимого варколапа… и от своей любимой криницы…
— …И от своих любимых алмазов, — в тон ей продолжил я. — И от себя самой, безусловно — тоже любимой, если уж, то на то пошло…
— Ну и вредина же ты, — поморщилась русалка.
— Это да, я такой, — с гордостью согласился я. — Но все-таки, что же это за сила такая у меня?
— Ну, она та часть мироздания, которая стремиться вернуть все на свои места, уничтожить образ и наполнение, смысл и содержание. Сила Тьмы, и она буквально струится из тебя… — с отрешенным взором оракула произнесла русалка.
— Почему же эта сила не разрушает меня самого, мой образ и наполнение? — усмехнулся я. Слово «Тьма» вызвало ассоциации: забвение, возврат, остановка, дуализм, коловращение.
— Потому что ты сам один из ее образов, — чуть расстроено вздохнула русалка, словно сетуя на мое беспросветное непонимание. — Как и я, как и моя сестра… но хватит об этом. Как ты назвал мое озеро?
— Железное, — не чинясь, ответил я.
— Почему? — удивилась красавица.
— Потому что здесь нет только железа. До полного счастья, — улыбаясь, пояснил я.
— Тогда надо было назвать «Нежелезное», — пробурчала дева гор.
— Зачем? — хитро ухмыльнулся я. — Вот представь, услышат люди о Железном озере, прибегут к нему железо искать, а железа-то там и нет… Вот смеху-то будет?
— Ой, дура-а-ак… — русалка легонько хлопнула себя по лбу, мученически закатив глаза.
— Кстати, я хочу поблагодарить тебя, — сказал я.
— За что? — насторожилась хозяйка гор, ожидая очередного подвоха.
— За время, за радушный прием, за угощения, за баньку серную, и — за возможности, за новые перспективы.
— Странно, а ведь ты, похоже, действительно рад… и даже не обратил внимания на серебро и россыпи драгоценных камней… а стоило только руку протянуть… Ты не похож на других людей.
— Ага, не от мира сего, — рассмеялся я. — Однако твои слова означают, что здесь все же есть люди? К тому же ты успела с ними познакомиться и узнать, что именно они ценят?
— Слухами земля полнится, — улыбнулась девушка. — У меня много сестер по всему Миру…
— Ясно, — ответил я. Кстати, со словом «Мир» ассоциировались «единство», «множество», «грани», «творец», «раскол» и «камень».
— Очень много людей лежит на полуночи, в Степи… они жаждали богатства и власти. Ты сможешь найти их, если пойдешь вдоль Великой Белой Гряды. Там же ты найдешь много железа и орудий… самозащиты. Но помни, они не принесли счастья их владельцам и не сумели сохранить им жизни.
Я молчал, обдумывая ее слова, но понять их смысл все никак не получалось. К тому же близость этой красавицы вообще выбивала все «посторонние» мысли из моей головы. Как-то невольно взвалив на себя ответственность за ее безопасность и спокойный сон, я смирился с этим возложенным на себя долгом, и теперь мысли услужливо подсказывали, что оберегать ее будет намного легче, если, скажем, не выпускать ее из объятий…
Внезапно она улыбнулась и, словно прочтя мои мысли, попросила:
— Обними меня…
— Ох, боюсь это плохо кончиться, — засомневался я, но пододвинулся ближе и обнял ее за талию.
Я не знаю, насколько реальными были физические ощущения в этом сне, но отличить их от аналогов в яви я не мог. Если я наступал на острый камешек, то испытывал боль, если меня настигал порыв холодного ветра, то тело покрывалось пупырышками. Если я касался обнаженной девушки, то ощущал возбуждение…
При этом физический контакт с русалкой усилил и эмоциональный накал, словно к красочному изображению на экране внезапно добавился звук, и запах, и вкус… Ощущение душевного экстаза плавно перетекало в экстаз телесный. Душа захлебывалась от накатившей на нее волны переживаний, но продолжала жадно ее пить, впитывать мельчайшие капельки, упиваясь состоянием высшего блаженства.
Русалка, кажется, испытывала нечто похожее. Она прильнула ко мне всем телом так сильно, словно хотела слиться воедино. Я поглаживал ее волосы, и словно рукой водил по струнам собственной же души. Близость этого создания затмевала собой весь мир, все остальное стало далеким и ненужным, лишним и благополучно забытым. Внезапно дева подняла голову, и наши губы слились в страстном поцелуе.
У человека есть два уровня сознания, ясное и смутное. Ясное сознание четко видит цель, находящуюся в области внимания, например, нарисованный на бумаге домик. Смутное сознание видит рассеянно, периферийно, расплывчато. Когда ты неожиданно понимаешь, что окна домика, изображенного на картинке, напоминают глаза, подоконник — рот, а сам он — чье-то лицо, то это срабатывает смутное сознание. Переход от одного уровня восприятия к другому происходит мгновенно, только что ты видел общую форму, а теперь видишь внутреннее наполнение.