Там, на неведомых тропинках

И Метели, засвистав в два пальца, взлетели на самую высокую вершину. Взглянул царь Холод и увидел широкое синее море, а между ним и подножьем гор — зеленеющие поля, загорелых ребятишек, яркие цветы.

— Ого, здесь я еще не бывал, — скрипнул ледяными зубами Холод, — ну что ж, познакомимся.

Ринулись вниз Заморозки и Морозцы, Морозы и Метели. Затоптали цветы, оборвали листья, ворвались в дома людей, сковали землю, и она поседела от инея, сразу постарев. Царь Холод довольно хохотал, слушая донесения своих подданных. И вдруг неприятность: прибежал Морозец и пожаловался, что его выгнали из одного дома. Нахмурил ледяные брови Холод, но не успел ничего сказать, как прибежал второй Морозец, за ним третий, четвертый. И все с одним известием — люди гонят их из домов.

Царь Холод взбесился и бросился в долину. Над всеми домами курились легкие столбики дыма. Холод подлетел, понюхал дым — чихнул и разозлился еще больше. Сунулся было в двери — оттуда жарко пахнуло теплом, и Холод с сожженной наполовину бородой отскочил назад.

— Ничего, все равно доберусь до вас! — бушевал Холод. — Растопчу, заморожу, заледеню!

Наступила ночь. Все крепко спали. И вот в полночь Ронике, кроватка которой стояла у самого окошка, сквозь сон почудилось, будто что-то звякнуло. Роника открыла глаза и увидела, что одно из стекол лопнуло, а царь Холод, тяжело пыхтя, пытается просунуть в щель ледяные пальцы, чтобы выломать стекло совсем.

Ронике было шесть лет, и она была храбрая девочка. Она вскочила с постели и, выхватив из печи горящую головешку, сунула ее прямо в нос царю Холоду. Холод завизжал и отпрыгнул. А Роника накинула шубейку и тихонько, чтобы, не разбудить маму с папой, открыла дверь и выбежала на улицу. Царь Холод сидел на земле и прикладывал к обожженному носу кусок льда.

— Морозы, заморозить ее! — заверещал Холод. Морозы бросились к Ронике, но она только засмеялась:

— Да ну вас!

Морозы потолкались вокруг Роники, но, быстро поняв, что сквозь ее шубку не пробиться, стали совещаться.

А Роника взглянула на небо и увидела, что звезды дрожат от холода — у них ведь нет шубок.

— Звезды, вам очень холодно? — спросила Роника.

— Да... да... да... — тихо прозвенели звезды.

Ронике стало их жалко-жалко, и она посоветовала:

— А вы попрыгайте на месте! Вот так.

Звезды удивились.

— Ну да, прыгайте! — повторила Роника и показала, как это надо делать...

Одна звезда, потом другая — сначала робко, потом все смелее запрыгали на месте. И вот весь небосвод замерцал.

В воздухе послышался легкий серебряный звон — это звезды смеялись. Им становилось все теплее, и наконец они так разогрелись, что с кончиков их лучей стали осыпаться голубоватые искорки.

— Ой, как красиво! — вскрикнула Роника. — Еще, звезды, еще!

И звезды радостно танцевали по всему небу, и все больше голубых искорок сыпалось с их лучей. Искорки, медленно кружась, опускались на землю. И Роника и не заметила, как искорки укрыли всю землю толстым пушистым ковром. А звезды все танцевали, звеня.

Если вы выйдете в зимнюю морозную ночь из дома, вы обязательно услышите этот тихий серебряный звон и увидите, как в лунном свете кружатся звездные искорки, опускаясь на землю голубыми снежинками.

Роника смеялась и радовалась, набрав в ладошку горсточку искорок, но тут проснулась мама и велела идти спать. А земля, укрытая снежно-голубым одеялом, понемножку отогрелась, ожили в ней корни цветов и трав... Наступил день.

Царь Холод, у которого, нос разболелся еще больше, разозлился окончательно.

— Убрать снег! Заморозить землю!

И Метели, схватив метелки, принялись разметать снег, добираясь до земли. Но тут налетел молодой южный ветер. Он толкнул одну тучу, другую — и те, обрадовавшись, принялись кувыркаться через голову, и с их спин посыпались на землю звездные искорки, которые ночью не успели упасть на землю и присели отдохнуть на тучи. И опять укрылась земля теплым одеялом. А ночью снова танцевали, греясь, звезды и сыпали на землю голубые снежинки. Так дни сменяли ночи, а ночи дни. Царь Холод свирепел все больше, но поделать ничего не мог.

И вот однажды утром из-за гор выкатилось румяное, набравшееся свежих сил Солнце и звонко щелкнуло царя по лбу горячим золотым пальцем:

— Катись, сосулька, восвояси!

Царь Холод вскочил, схватился за луч и отдернул руку, обжегшись. Это были уже не те лучи, что совсем недавно он легко ломал. А Солнце засмеялось и снова крикнуло:

— Ну, живо!

И понял царь Холод, что снова проиграл он бой с Солнцем, и побежал через горы и поля к себе на полюс, в ледяную пещеру, роняя по дороге слезы-сосульки... А Солнце растопило голубой звездный ковер, и ушли снежинки в землю, чтобы напоить корни деревьев и трав.

И в Стране Голубого Снега — теперь она стала называться так — снова наступило лето...

— Слушай, сколько же всякого повидал Синий Ветер! — с завистью сказал Мурашка, когда книжка умолкла.

Зучок промолчал, только вздохнул. А Мурашка, захлопнув книжку, с горечью добавил:

— А тут хоть какое бы самое завалящее путешествие совершить — и не думай!

— Ну, на воздушном шаре-то летали, — рассудительно заметил Зучок.