Там, на войне

Уже заводят моторы. Я слышу… Уже машины едут по деревянному мосту. Значит, он цел. Я слышу… Темнеет небо и уже не голубое, а серое. Я вижу… Не хочу закрывать глаза…

ЗА ЛЕСОМ — ГЕРМАНИЯ.

Кол

Германия, март 1945 года.

На всю жизнь — НАВСЕГДА: первые километры германской земли. Крутой разворот дороги влево, и сплошная, напряженная, машина к машине, колонна в движении… Кипящие, смрадные, стремительно мчатся навстречу очень низкие облака. А может быть, это дымы?.. На самом повороте дороги поросший травой высокий бруствер. На бруствере, как на постаменте, убитая женщина. Средних лет. Подол задран, цветастый домашний халат. Сильные ноги согнуты в коленях и распахнуты — рыжеватая волосатость детородного места — туда воткнут метровый кол… Торчит! Не падает… Будь проклято сборище, именуемое человечеством… Будь прокляты все разглагольствующие об измах, патриотизме и войне… Будь…

И заткнулся на лету вскрик. И захлебнулся от жути смех. На полуслове оборвалась перебранка… И только истошный девчачий вопль — истинный и необходимый, — зажатый кем-то… Это молоденькая санитарка увидела и не выдержала….

Будь проклято!.. На все века.

Без пяти минут победа

2 мая 1945 года после двух часов дня предполагалось сесть за праздничный стол и приступить к победному обеду — готовили его кто как мог, во всех квартирах, на всех кухнях и во всех кастрюлях перепуганные немецкие хозяйки, а дети с любопытством и надеждой, но уже без страха поглядывали на своих постояльцев и накрывали столы.

В этот предобеденный час на южной окраине Берлина, у канала Тельтов, в Штансдорфе раздалась боевая тревога. На сборы нам дали полтора часа. А ведь, как говорится, ремни поослабли, только-только была подписана капитуляция столицы рейха и стал известен приказ всем немецко-фашистским войскам: сложить оружие без всяких условий. Придется сначала собрать каждую персону в отдельности (ведь сразу и разбрелись, и подраспустились, почуяв ветерок победы, а кое-кто и прибарахляться начал). Привести все снова в полную боевую готовность, а значит, кое-кого вытрезвить, поставить на ноги, заставить всех еще раз вздрогнуть, еще раз отрешиться от себя и опять начать работать в поте лица, на пределе сил, «не щадя самой жизни»… Собрать походное имущество, дозаправить машины горючим; о продовольствии не заботились (люди были сыты, и запас был). Сложнее оказалось с почти полностью израсходованным боекомплектом — но обещали пополнить все подразделения уже на марше. А еще надо было срочно сдать раненых, которые не хотели уходить в преддверии последнего победного часа, — это тоже работа, скажу я вам, — сдать раненого, когда он этого не хочет. А еще карты — получить да склеить! А куда двинемся? Даже в какую сторону, пока не знаем. Никто ничего толком не говорит — письменного приказа нет.

Вскоре выясняется — направление Дрезден. Там еще воюют, хоть на Эльбе наши уже встретились с американцами. Дрезден так Дрезден. Только бы с союзниками не срезаться в этом кавардаке. А то ведь полным-полно болтунов и крикунов, того и гляди, какой-нибудь психопат какую-нибудь глупость сморозит!..

…Через два часа после объявления тревоги, с тридцатиминутным опозданием (о, чудо!), все начало входить в привычную боевую колею, протрезвело, выпрямилось, рассортировалось, распределилось, распрощалось. Праздничный обед подарили ошалевшим от сутолоки и беготни хозяевам. «Шутка ли, с этими уже освоились кое-как и не сразу попривыкли, попритёрлись, а с новыми еще как будет?! На войне с победителем шутки плохи, а с новыми победителями, из второго эшелона, куда страшнее. Тут лучше не бывает, тут бывает только хуже». Боевые колонны тонули в чаду перегара танковых моторов. Началось лавинное движение по знакомой дороге на юг (мы пришли оттуда к окраинам Берлина).

А потом на юго-запад, на Дрезден!.. А там уж согласно приказу: «В бой не ввязываться. Обходить противника. Непрерывно и активно искать проходы в его боевых порядках и забираться в горы». «Географию знаешь? В пятом классе учился сносно? Так какого же… спрашиваешь?» По листам карт и так видно — Чехословакия! В горы так в горы! Шли третьи сутки. Безостановочно. С боями! С маленькими ночными перерывами. И опять с боями!

«Внимание! Внимание!

Говорит Прага! Говорит чешская Прага! Слушай, Красная Армия! Слушай, Красная Армия! В городе восстание. На баррикадах сражаются все, кто может. У нас мало оружия, нет боеприпасов. Немцы разрушают город, убивают женщин и детей. Спешите, братья! Мы ждем ваших танков и самолетов. Братья русские, помогите Праге!»