Там ветра летят, касаясь звезд - V (СИ)

- А это идея! – загорелся Мири, который после рождения сына наконец почувствовал себя полным сил и готовым на любые свершения. – Я подумаю. Не-не-не, не отпускай, мне нравится висеть на тебе.

- Зорг, а ты Ми не ви… ой, – тихо засмеялся Ю. – Вот это да! А я-то не мог понять, куда ты делся! – Миризе лукаво улыбнулся.

- Папа Мири, папа Мири, а… – в гостиную, где разговаривали мужья, влетели исинэ. – Ой! А это ты зачем сделал? Ты же взрослый. А взрослые так не делают.

- Вас не спросил, что мне делать,- ответил тот и положил голову на плечо Фе. – Так бы и сидел вечно.

- Наш папа Мири сошёл с ума, – фыркнул Скай. – Ну, ладно, Боги с тобой, сиди, мы тебя потом спросим.

И исинэ, с недоумением оглядываясь, покинули гостиную. Посидев ещё немного на руках у Фе, рэрди, вздохнув, слез.

- Так ты будешь делать снежную лесенку вниз? – спросил он напоследок.

- Думаю, придётся. У меня большие планы на остаток зимы. Хочу научить детей пользоваться снегоступами. Так что нужен выход на поверхность, – пошутил скрад.

- Лучше на горке кататься, – вспомнил Мири их с Фе зимние развлечения.

- Так у нас горка есть. И ледяные дорожки, – не понял его Юалли.

- Нееет, ты не знаешь, что такое настоящие горки! Если забраться наверх, на снег, и выйти из леса, можно увидеть огромные снежные холмы. Почему-то на открытых пространствах по всей Ойлуре происходит формирование валов из снега. И если забраться на такой вал или холм повыше и съехать вниз на таких вогнутых пластинах, их мне Фе специально сделал, то можно уехать далеко-далеко, за два-три вала. Сейчас верхний слой очень плотный и по нему удобно кататься.

- Всё зависит от скорости разгона, – пояснил Фе. – Это развлечение я и имел в виду, когда собирался делать подъём наверх. Как-никак гости приедут. Надо развлекать.

- А разве больше снега не будет? – удивился Ю.

- Нет, снег, слава Богам, закончился. Теперь он будет лишь оседать и уплотняться.

Вволю наговорившись, рэрди отправились на кухню. А Фе отправился к себе в спальню. Он решился. Хвостюня словно заразил его своей энергией и энтузиазмом.

Открыв сейф, достал небольшие листки, исписанные мелким чётким детским почерком, правда, некоторые буковки были немного непривычно написаны. Листки были пронумерованы. Фе их аккуратно рассортировал. Единичка была жирно обведена, этот листик отличался от остальных надписью «письмо» около цифры один, следующее слово было жирно зачёркнуто, что невозможно было разобрать написанное, а дальше приписано: «вернувшемуся воину». И Фе стал читать послание к самому себе.

«Здравствуйте, я не знаю, как к вам обращаться. Вы, наверное, совсем взрослый, а мне всего девять лет. Но я умею читать и писать. Меня в пять лет папа научил. Я всегда думал, что зря родился. Папа рассказывал, меня жрец спас, он тяжело рожал нас. Дедушка говорил, я почти не дышал. Потом долго болел и плохо рос. Был маленьким и худым, всегда уставал. Я долго ползал, до трёх лет, а мой брат пошёл в пять месяцев. Мы с ним никогда не дружили. Я и сейчас не слишком сильный. Давай я буду звать тебя на «ты»? Мне кажется, что ты не обидишься. Прости, я знаю, неудачное тебе тело досталось. Ничего почти не умеет. Папа всегда обо мне беспокоился, переживал. Я всё время сидел с ним. Поэтому умею готовить и вышивать как фиолетовый рэрди. Смешно, да? Скрад и вышивает… Все скрады и брат смеются надо мной и говорят, что меня охотно возьмут младшим мужем в любую семью. Имя Зорген мне дал папа, а брата назвал отец. Он погиб на охоте, когда нам исполнилось полгода. Но на имянаречении жрец сказал папе, что я слабенький, и меня нельзя называть, как положено, Зором, он придумал мне имя Йен, чтобы не привлекать ко мне внимания Богов. Сказал, что, когда вырасту и пройду первое испытание, получу правильное имя. А я… прости, воин… мне стыдно это писать. Но я… я не прошёл его. Не смог. Понял, что не пройду, как только вош…»

Дальше текст оборвался в силу того, что на листке не осталось больше места, хотя он был исписан с обеих сторон.