Там высоко, высоко (СИ)

Путь до Тронного Зала оказался неблизким. Пришлось преодолеть несколько галерей, прежде чем до него дойти. Но этот путь лишний раз позволил мне ощутить, как все изменилось. Я никогда не видела такого количества эльфов. Обычно они прятались за толстыми стенами роскошных особняков и дворцов. Знатным дьюингам нравилось, когда им прислуживали мертвые Перворожденные. Неудивительно, что дворец королевы Иридии, где их было больше всего, пал одним из первых. Участь королевы оказалась печальна и постыдна — ее вместе с придворными отправили в ее собственный зверинец. И теперь по просторным коридорам вместо холеных мужей в парчовых камзолах с тросточками неторопливо расхаживали остроухие блондины в обтягивающих лосинах со шпагами. А утянутых в корсеты элегантных дам сменили томные красавицы в длинных туниках с обнаженными плечами и руками. Я зябко поежилась. И не только потому, что по галереям гуляли страшные сквозняки. Мне становилось все больше не по себе от того, что я увидела.

Я никогда раньше не была в королевском дворце, но о его роскоши слышала неоднократно. Сейчас от этого великолепия остались лишь стенные жирандоли да встроенные в карнизы с позолоченной лепниной плафоны. Со стен на меня с осуждением взирали темные пятна, оставшиеся от снятых картин, а на паркете виднелись отпечатки убранных статуй. Миа мне уже жаловалась, что обнаженные мраморные эльфийки пришлись не по нраву князю. Поэтому одним из первых его распоряжений было уничтожить произведения искусства величайших художников и скульпторов королевства.

Но вот наша процессия остановилась у чеканных дверей. Они распахнулись, эьфийки остались в коридоре, а мы с Бестией в сопровождении статного эльфа вошли в просторный зал. Все вокруг казалось пронизанным солнцем — теплый янтарь самых разных оттенков украшал зал, а на отполированном до зеркального блеска полу отражалась вереница хрустальных люстр, уходивших к трону. На нем восседал Верховный Князь в окружении своих приближенных. Мистер Робсон ободряюще улыбнулся мне, но удивиться его присутствию на месте ближайшего советника Князя я не успела. У подножья трона выстроились в два ряда стражники, окружив одного единственного узника. От его грязной одежды по полу растекались темные лужи.

— Эль’Астра, дочь Дракона Охона и феи Нерды, спасительница Перворожденных и остальных малых народов, — торжественно объявил эльф-церемониймейстер, а потом покосился на Бестию, и добавил: — И ее верный пес.

— Мы всегда будем помнить твой подвиг, Эль’Астра, дочь Дракона Охона и феи Нерды, — благосклонно кивнул Эль’Тор. — Отныне и навеки ты для нас Перворожденная. Я уже подписал Указ и донес до сведения моих подданных, что мой род принял тебя. А теперь поднимись, дочь моя, и займи место рядом с моей единственной дочерью и твоей названной сестрой.

Опустив голову, я миновала скованного тяжелыми цепями некроманта, но под конец не выдержала и обернулась. Лоран смотрел на меня. Я бы приняла ненависть или презрение, но от его жалости мои ноги подкосились. Соль вскрикнула, когда я чуть не упала.

— Раззява, — прошипела эльфийка, когда я встала рядом с ней, и выхватила цветок из рук.

Я не ответила и потрепала по загривку ощетинившуюся Бестию, успокаивая. Больше всего я хотела, чтобы все скорее закончилось.

— Лоран Ронский, подойдите, — приказал Князь Эль’Тор.

Двое стражников бросились к пленнику. Они немного повозились с замками, и Лоран был освобожден. В облепившей исхудавшее тело влажной рубахе и босоногий, он приблизился к трону и прямо взглянул в глаза Князя.

— Вы свершили много преступлений, Лоран Ронский, а имя вашего отца стало проклятым для нашего народа. Четвертование с последующим сожжением — стало бы справедливой карой за свершенные преступления, но мы обязаны думать о будущем своего народа. К сожалению, судьбе было угодно, что вы оказались единственным мужчиной, в котором течет кровь Дракона. Дух Тайных Знаний (при этом мистер Робсон неожиданно подмигнул мне) мне поведал, что эльфийская магия будет жить, пока Амулет Дракона висит на груди одного из сыновей Дракона. Даже если Перворожденным он не является. Поэтому мы готовы явить милость вам и вашим соратникам.

Страшные испытания не изменили Лорана. Его брови вскинулись в знакомой насмешке:

— Без всяких условий?

— Разумеется, нет, — искривил тонкие губы Эль’Тор. — Ты должен беззаветно любить мою дочь Эль’Соль Тора.

Лоран быстро взглянул на меня и сразу отвел глаза.

— Сердцу не прикажешь. К сожалению, — глухо промолвил он, и мне пришлось вцепиться в подлокотник трона, чтобы не упасть.

— Прикажешь, — не согласился Князь и повернулся к Соль.

Она подошла к Лорану и протянула цветок.