Там, за четвертой стеной

Майкл сел спиной к зеркалу, мне оставалось лишь занять свободный стул.

– Итак, – начал он, – ваше согласие на совместную работу с нашей стороны одобрено. Теперь вы официально член команды. Поздравляю, Сергей!

Не знаю, какой от меня ждали реакции люди за стеклом, наверное, проявления радости. Я лишь слегка развел руками, мол, ладно, что поделать.

– Теперь важно закрепить успех, доказать, что наш выбор пал на вас не случайно. Надеюсь, вы оправдаете доверие. Не скрою, я в этом заинтересован почти так же, как и вы. В настоящий момент вы находитесь под моим личным поручительством. В случае ошибки нам обоим…как это по-русски? Не сносить головы.

Называется, почувствуй себя а) избранным и б) ответственным за того, кто тебя приручил. Только ты, Майкл, рискуешь карьерой, а я – жизнью. Разница, однако…

– Я готов к работе, – пора было завершить затянувшуюся прелюдию.

– В таком случае начнем. Я буду задавать вам наводящие вопросы, а вы рассказывать. Итак, расскажите, в чем заключается идея, ставшая проектом «Четвертая стена»?

– Вам коротко, для дилетантов, или с формулами? – мой вопрос вогнал собеседника в ступор на несколько секунд. – Какое у вас образование?

– Я закончил Калифорнийский… – промямлил Майкл и тут же нашелся: – Знаком с основами теоретической физики.

– Ясно, – вздохнул я. – Значит, придется объяснять на пальцах. Ну что ж, мне не впервой. Вы вряд ли представляете, сколько раз мне приходилось выдавать идеи перед публикой, которая мало того, что ничего не понимала, так еще и относилась с насмешкой. Как к самим идеям, так и к автору. И тем не менее…я здесь.

Последний аргумент был так себе, но, надеюсь, меня поняли правильно.

– Здесь к вам никто не отнесется с насмешкой. Все вами сказанное записывается и будет рассмотрено на самом высоком уровне. – Майкл снова влез в шкуру специального агента.

– Ладно, попробуем. Все началось со школьного увлечения физикой. Потом институт. Было безумно интересно, не как другим. В общем, мне стало мало обязательного курса, поэтому я постоянно зависал в научной библиотеке. И, конечно, зачитывался работами Эйнштейна, но не только. Много полезного для будущих разработок я нашел в переводных статьях Карла Шварцшильда, Мартина Крускала, Джона Уиллера и других, менее известных физиков-теоретиков. Да, как видите, я знаком с трудами ваших соотечественников и всегда ими восхищался. Ну да ладно, это уже лирика… вернемся к нашим баранам.

Копил знания, и они, как кирпичики, постепенно стали складываться в мои собственные идеи. Да, вот что важно – в общей теории относительности меня больше всего занимала такая штука, как мост Эйнштейна – Розена. Его еще называют кротовой норой или червоточиной – если вы понимаете, о чем я. Вот прямо спать по ночам не мог, до того это казалось перспективным. Я был убежден, что стою на пороге великого открытия, иду по хлебным крошкам, оставленным Эйштейном и его помощниками. Нобелевку хотел, было дело.

Ну так вот, основная мысль этой теории в том, что связка пространство-время допускает существование тоннелей, соединяющих удаленные уголки одной Вселенной или даже двух различных, существующих независимо друг от друга, пространств. Открытие позволило использовать общую теорию относительности для объяснения квантового мира в теории поля, но ни практического подтверждения, ни полезного применения до определенного момента так и не получило.

Вот вы, например, знаете, что некоторые гениальные теории Эйнштейна еще только подходят к фазе признания? Потому что получают подтверждение только сейчас, в условиях науки современного уровня. Приведу отличный пример из новейшей истории. Научные оппоненты неоднократно подвергали остракизму утверждение старика Альберта о возможности путешествия во времени. Мысль была принята на ура, пожалуй, только писателями-фантастами. А вот сегодня правдивость теории уже подтверждена на практике: российский космонавт Сергей Крикалев, который провел на орбите в общей сложности восемьсот три дня, девять часов и тридцать девять минут, переместился в будущее на две сотых секунды! И это не фантастика, не теория, а неопровержимый научный факт. А это значит…

Майкл слушал внимательно, не перебивая. А я уже сел на любимого конька и говорил, чувствуя все большее вдохновение.

– Это значит, что гениальный ученый оставил достаточно подсказок, чтобы произвести революцию в науке. Причем неоднократно, понимаете? Главное, взглянуть на теорию под нестандартным углом… Ладно, ближе к теме. Каким же может быть практическое применение «кротовой норы», если мы допускаем ее существование в реальном мире? Снова приведу пример, максимально простой и понятный, чтобы вы уловили смысл. У вас дома есть ванная?

У Майкла округлились глаза, вопрос прозвучал неожиданно. Он кивнул, а я продолжил:

– Кроме ванной, я предполагаю, у вас еще есть кухня, а соединяет ванную и кухню длинный коридор, так?

Во взгляде Майкла появилось подозрение. Да не напрягайся ты, я просто угадал! Не было бы коридора, пришлось бы говорить гипотетически.