Там, за поворотом [СИ]

Плакса меня сразу поддержал, заодно доложив, что тупобычковские скампавеи необходимо срочно передать когидцам. Тогда он дальше пройдёт вниз по большой реке. На что Сизая заявила, что, если бы Дальний Бросок не поскупился и выделил ей побольше мужей, то она бы на своей плавучей гончарне сама бы туда наведалась. Так что разговор быстро перетёк в конструктивное русло, и вскоре решение о возведении фактории на волоке из нашей речки в реку, текущую на юг, тоже было принято. И поручили эту работу каменщикам Карасика.

Я потом долго почёсывался, оплакивая намерение возвести у себя в школе обширный тепличный комплекс. И скампавеи наши, тоже реквизировали в пользу экспедиционных сил, для которых мигом нашлось так много желающих заняться географическими исследованиями вождей, что народ натурально таскал друг друга за бороды, оспаривая своё право на место землепроходца.

***

Про свои затеи с отбором людей по природным склонностям, я рассказал только Тёплому Ветру. Нет, в тайну лабиринта я его не посвящал - в общем виде объехал этот непростой вопрос. Попросил припомнить, не слыхал ли он каким испытаниям подвергают молодых людей в других племенах при посвящении их во взрослую жизнь. Он же сказал, что паренёк, которого я к нему направил, хорошо ведёт записи и никогда не путает, на каком свитке что отмечено. То есть, по всему выходит - с ним я не ошибся.

Разъезжались мы без особой поспешности, казалось даже, что мужчины не слишком торопятся покинуть место, где столько интересного, и не так уж сильно хотят вернуться в лоно семьи к повседневным заботам.

А мне радостно было оттого, что перед Союзом удалось поставить важную общую цель - изучение окружающего мира, если не прибегать к шпионской терминологии. У меня голова переключилась с размышлений о высоких материях на вполне конкретные проблемы, связанные с развитием ремесленного производства. Я вспомнил о ветряных мельницах, водяных колёсах, об устройстве простейшего поршневого насоса и клиноремённой передачи, долгое время верой и правдой служивших человечеству.

Поэтому, вернувшись домой, первым делом написал трактат о том, как взять силу у стихий и передать её туда, где в ней надобность имеется. Мы его, трактат мой, размножили оттисками на глиняных табличках аж в двадцати экземплярах и разослали во все концы нашего Союза. Заодно и изготовление клише отработали. Да, труд был изрядный - а в каменном веке вообще ничего запросто не выходит, потому что никаких толковых технологий всё ещё нет. Только самые простые - берёшь, и делаешь руками то, что требуется. И вообще - оснащение мастерской - дело рук работающего в ней мастера. Так я хотя бы озабочусь предоставить человеку толковое руководство к действию. На пяти лис… плитах, конечно. С рисунками… э-э… собственно, одни сплошные рисунки с подписями там и есть.

Помяну ещё одно последствие нежданного сборища на берегу Ивовой речки, которое произошло из-за того, что Людям Тигра вздумалось нагнуть под себя людей долин. Заработала регулярная почтовая линия. Не сразу, ясное дело, а тогда, когда охотники на мамонтов подготовили достаточное количество каюров - оленей у них хватало, а вот управляться с ними никто кроме них самих не умел. Не реже, чем раз в неделю Противноводская контора обменивалась корреспонденцией с Горшковкой через долину Соек и памятный мне перевал.

Глава 17. Прогресс с нажимом

Желание построить паровой двигатель сильно сдерживалось качеством имевшихся в моём распоряжении материалов. Начну с меди, которую выплавляли к северу от Когиды. Она была отвратительна. Не Когида, а медь. Одновременно мягкая и хрупкая, не отжигающаяся, не гнущаяся даже толком - то есть могла в любой момент сломаться.

Что касается латуни - сплава меди с цинком, то она действительно не темнела со временем, радовала твёрдостью, отливалась, точилась, но тоже не ковалась и не прокатывалась. Что-то чугуноподбное вышло по свойствам. Лемехи и косы из неё получались, но хуже, чем из железа. Зато на заклёпки она не годилась - не хватало нашим сплавам вязкости.

Я заподозрил, что какое-то вещество загрязняет медь но, как от него избавиться не имел ни малейшего представления. Решил попытаться сыграть на разной плотности материалов и долго держал расплавленную медь в тигле, стараясь её не беспокоить, чтобы она имела возможность расслоиться, и только потом дал ей постепенно остыть. Да так и оставил в печи, потому что у меня разболелась голова, во рту появился сладковатый привкус, какой случается при отравлении медью. Я после этого долго недомогал и ничего кроме молока не мог даже взять в рот. Подозреваю, что тупобычковские мамки в этот период мне и от деток своих немного уделяли, потому что сколько там надоишь с пяти коз при моих-то аппетитах?