Там, за рекой

– Понимаешь, я же в последнее время мечусь между тем, чтобы пойти в полицию и рассказать им о своих приключениях, и тем, чтобы обратиться к доктору и попросить прописать мне таблеточек от больной головы. И чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что я не сошла с ума и вовсе это не моя галлюцинация, как бы мне этого ни хотелось. Если это и сумасшествие, то только твое, Кирилл. Ну посмотри, это все твои какие-то фетиши – усадьбы старинные, мистика всякая, книги и картины. Меня все это не заводит, вот совсем. Я все чаще думаю о том, что меня вообще случайно как-то притянуло в твои приключения.

– Знаешь правило, что если едешь с доктором – спрашивай про свое здоровье?

Наташа улыбнулась.

– И что у тебя заболело? Я же еще не настоящий доктор. Впрочем, посмотреть могу.

– А как определить, что у тебя начинает кукушка улетать из гнезда и фляга уже посвистывает? Ну, в общем, как понять, что ты с ума сходишь? Особенно если ты вообще в какой-то нереальной ситуации, а все еще считаешь, что в своем уме?

Наташа почесала лоб.

– Вообще считается, что можно. Особенно если есть привычка всматриваться в себя, сравнивать вчера и сегодня. В общем, надо быть достаточно внимательным к себе человеком. А так, в принципе, просто – внутренние голоса, это точно шикарный признак. Если ты внутри себя слышишь какие-то призывы, которых раньше не было, это вообще верняк. Ну или стоишь ты перед зеркалом и все сильнее понимаешь, что ты прекрасен и твое голое тело должны увидеть все, и пора уже бежать на улицу, в объятия весны и дарить всем свою красоту и молодость.

Я не выдержал и заржал, Наташа засмеялась следом за мной.

– Ну и ладно, значит, это все-таки не мы с ума сходим, а мир вокруг нас.

Я щелкнул по телефону и нашел в «Яндекс Музыке» старую песню «Тараканов» – «Кто-то из нас двоих». Мы ехали, улыбались и подпевали.

– Ну, то есть Дима Спирин есть в обеих реальностях. И для тебя это не слишком древний трек.

– Карпов, во-первых, в моей реальности есть «Наше радио», а во-вторых, эта песня 2006 года, я знаю о некоторых вещах и постарше. И вообще, ты замечал, что ты уж слишком фиксируешься на своем желании показаться старше?

– Похвально, что ты интересуешься историей древнего мира, которому я и принадлежу. Кстати, об истории – сейчас слева от нас будет деревня Заречье, ее фашисты сожгли во время войны.

Мы молча проехали мимо белых печей посреди зеленого поля и деревьев. Страшное зрелище – одни белые печи без домов, как напоминание о случившемся, пробирали гораздо сильнее, чем любой памятник или монумент. Когда едешь здесь, любые слова бессмысленны и неуместны. Ты просто видишь, что раньше здесь жили люди, а сейчас нет и вряд ли когда-то в обозримом будущем будут снова.

– Вот, смотри, лесок сейчас начался, еще минут пять – и мы въедем в Волосовский район, а там…

Договорить я не успел, у меня внутри екнуло что-то, и я на мгновение потерял концентрацию. Какой-то невидимой рукой меня ударили под дых и выбили воздух. Буквально на секунду, хоп – и потемнело в глазах. А когда я очнулся, то сразу осознал, что снова еду по той же самой дороге. Вот только печи на дороге белели теперь справа.

– Наташ, у меня, по ходу, с сердцем что-то не то. Извини, я как-то развернулся, и сам не понял.

Я остановил машину на широкой обочине.

– Все у тебя с сердцем нормально. Это мы в стену уперлись, о которой я тебе говорила.

– Помню, только почему ты не говорила, что это так неприятно?

– Странный ты, Карпов, встречаешься с самым странным чудом в своей жизни, а вместо удивления одно нытье: «Почему мне не сказали, что будет так больно, я думал, что невидимые стены – это приятно».

Мы оба вышли и долго вглядывались в невидимую глазу стену. Лесок как лесок, ничего примечательного. И никаких намеков на то, что там непреодолимая стена.

– Подождешь тут?

– А ты куда собрался?

– Хочу доехать до этой стены и попробовать проехать без тебя. Вдруг проблема исключительно в тебе?

Наташа улыбнулась.

– Ну попытайся, экспериментатор. Знаем мы эти ваши штуки – проблема исключительно в тебе. До тебя всем со мной было прекрасно и удивительно. Дольше прелюдия – и все получится!

Я давно уже понял, что обижаться на ее подколы просто не стоит. Наташа генерировала их на ходу, даже не думая и чаще всего совсем без мысли кого-то обидеть или оскорбить. Ничего не поделаешь – характер.

Я оставил Наташу на обочине и развернулся. Дорога пустая, прямая, ровная. Поэтому я разогнался до сотни и, зажмурив глаза, снова въехал в то же самое пустое место. Снова мерзкая резкая боль, как будто сердце прихватило, и я снова подъезжаю к Наташе. Я остановил машину и вышел.

– Убедился, что эта штука работает как минимум на нас двоих?

Я закивал в ответ.

– Знаешь, это действительно самая настоящая невидимая стена, за которую нам нет прохода. Это как…

Я силился объяснить ощущение, но все никак не получалось. Наташа стояла и терпеливо ждала, пока я наконец соберусь с мыслями.

– Карпов, ты это к чему? Я и сама прекрасно вижу. Вернее, не вижу. Вон стена невидимая, вон ограничение. Я не могу туда пройти и ты, судя по всему, тоже.