Там, за зорями. Пять лет спустя

Совершенно растерявшись, Ирина Леонидовна уже не знала, что думать, делать и отвечать. Вообще ничего не понимая, звонила Злате, рассказывала все это, вздыхала и сокрушалась, не понимая, как девушка может жить в этой деревне среди этих совершенно не понятных и странных людей, которые ничего, кроме удивления, недоумения, непонимания и шока, в женщине не вызвали. Полянская улыбалась, слушая женщину, и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

Ей нестерпимо хотелось домой. Казалось, ее и Горновку разделяют сотни километров. Казалось, она не была там тысячу лет, и белый кирпичный дом ее бабушки, как будто затерянный в другом мире, среди заснеженных полей и лесов, казался ей лучшим и самым надежным местом на земле. Ей хотелось туда и больше никуда. И общество тех людей, казавшихся Ирине Леонидовне едва ли не инопланетянами, было для Златы желанней всех других.

Впереди маячили две недели сессии, и девушка еще не знала, выпишут ли ее вообще из больницы к тому времени и как вообще она сдаст все зачеты и экзамены. К тому же надо было что-то решать с Маняшей. Ирина Леонидовна хоть и вела свои дела по телефону и интернету, работая с ноутбуком, все же застрять еще на две недели в Горновке она не могла. Даже ее самообладания и силы воли на это не хватило бы, да и Злата не смела об этом просить. Мама могла бы, конечно, взять отпуск за свой счет, но водить машину она не умела, а девочку каждый день надо было возить в школу.

Это не давало покоя Полянской, склоняя к мысли написать в школе заявление на две недели, обязуясь заниматься с Машкой каждый день, и забрать дочку с собой в Минск. Там она нашла бы, с кем ее оставить, даже если бы и не с кем было, просто взяла бы с собой в университет.

…Злату выписали в первый день сессии. Выписали с большой неохотой, прописав какие-то витамины и таблетки, взяв с нее обещание беречь себя и не допускать волнения и сразу при малейших болевых ощущениях вызывать скорую, а по возвращении из Минска снова явиться на прием. И вообще отдыхать, отдыхать, как можно больше отдыхать. Девушка кивала головой, соглашаясь, а сама понимала, что времени на то, чтобы съездить в Горновку, нет. Ей нужно уже сегодня вечером быть в Минске. В ее распоряжении часа два, которые она собиралась провести в родительской квартире, где хотелось нормально помыться и привести себя в порядок. Туда же приедет и Ирина Леонидовна с Маняшей.

В школу тоже заехать нет времени, придется звонить и договариваться. В Минск девушка хотела уехать с Ириной Леонидовной, сама за руль садиться не рискнула бы… Тем утром после обхода врача Злата сразу же позвонила Ирине Леонидовне и родителям. Папа должен был к обеду приехать за ней, Ирина Леонидовна собиралась приехать чуть позже, ей нужно было забрать из школы Маняшу. Полянская собирала вещи в палате, когда на экране телефона высветился номер Блотского.

Это было так неожиданно, что у Златы чуть телефон не выпал из рук. Наверное, даже если бы позвонил Виталя, она не была бы так удивлена. Звонка Дороша она ждала, пусть и уверяла себя в обратном. С Лешей же после того последнего разговора, который положил конец их семейной жизни, они не виделись и не разговаривали, даже по телефону. Леша не звонил, да и не ждала девушка от него звонков, и сама молчала, понимая, как жестоко и бестактно она бы поступила, позвонив ему, чтобы просто поболтать. А иногда хотелось, ведь Блотский в первую очередь был ее самым близким и самым лучшим другом, он понимал ее лучше, чем кто-либо другой…

Но звонить было нельзя. Даже на дружбу его она не могла надеяться, просто не заслуживая ее. Злата молчала, но предполагала, что с Маняшей Алексей общается. Они разговаривают по телефону, но не дома, у Тимофеевны, куда Машка бегает. Леша передал девочке новогодние подарки, но даже с ней все эти месяцы он не встречался. Алексей в Горновке не появлялся, и Злата понимала, как сложно ему будет вернуться туда после всего. Полянская ведь ни на минуту не забывала, какую боль причинила мужу, разбив сердце, и это мучило ее…

Звонок Леши, раздавшийся сейчас, был странным и неожиданным, и он испугал девушку, почему-то сердце испуганно екнуло и первая мысль, пришедшая в голову, была: что-то случилось!

Поэтому и ее «Алло!» прозвучало хрипловато и взволнованно.

— Здравствуй, Злата! — голос Алексея, наоборот, был спокойным, ровным и бесстрастным.

— Здравствуй, Леша! — прочистив горло, сказала она в ответ и, перестав собирать вещи, села на кровать. — Что-нибудь случилось?

— Нет, не случилось. Все в порядке. Просто… Я тут у отца сегодня был и услышал, что он поедет в Горновку за Ириной Леонидовной. Признаться, был удивлен. Как-то сложно представить эту женщину в Горновке, но, оказывается, она неделю там, потому что с Машкой некому быть… Злат, мы с тобой пусть уже не муж и жена, но Маша… Она ведь моя дочь. И то, что у нас все вот так сложилось, ни в коей мере не касается Маняши. Я так же, как и ты, несу за нее ответственность, а ты почему-то забыла об этом. Ты же знаешь, если нужно было, я приехал бы…