Там, за зорями

Ее красивые полные губы чуть приоткрылись. Из груди вырвался вздох, похожий на приглушенный стон, и Дорошу вдруг показалось, что чувство реальности оставляет его. Он наклонился и прижался губами к ее губам. Руки его скользнули ниже лаская ее нежную шейку и ушки, потом прошлись по спине, обвили талию и прижали к себе.

Они целовались нежно и неторопливо, хотя всего каких-то полчаса назад обоими владело нестерпимое лихорадочное желание, которое требовало немедленного удовлетворения. Им некуда было торопиться, впереди была вся ночь. Они не собирались спешить. Они хотели насладиться каждым мгновением.

Злата подняла руку и нежно провела тыльной стороной ладони по щеке Дороша, а ее губы оторвавшись от его губ, покрыли легкими поцелуями его подбородок и опустились ниже, к шее. Полянская целовала его и щекотала губами ямочку у основания шеи. Ладони же скользя по его груди, опустились ниже и забрались под футболку.

Кожа была горячей, влажной и очень нежной. Касаться ее было одно удовольствие, тем более он не был волосатым, как большинство мужчин, только на груди курчавились волоски да от пупка вниз вела дорожка… Полянская водила ладонями по его коже, задевая крошечные соски, и чувствовала, как зудят от удовольствия кончики пяльцев. Она слышала, как под ладонями тяжело и гулко стучит сердце Дороша, как учащается его дыхание…

— Пойдем домой, — хрипло прошептал он, целуя ее ушко.

— Я хочу здесь, — шепнула в ответ девушка, снова прижимаясь губами к его губам.

Дорош стянул с себя футболку, и девушке немедля захотелось прижаться к нему. Злата припала губами к его груди, ласкавшее быстрыми легкими поцелуями, лишь на долю секунды задерживаясь на его сосках. У нее почти не было сексуального опыта, и она не могла со всей определенностью сказать, нравится ли ему то, что она делала, приятно ли ему… Ласкать его нравилось ей самой, нравилось до самозабвения. Казалось, она готова была касаться его до бесконечности. Более того, ей хотелось сбросить с себя топик и бюстгальтер и прижаться к нему, чтобы каждой клеточкой своего тела чувствовать его. Коснуться грудью его груди…

При одной только мысли об этом ее соски напряглись, и желание, поднявшись из самой глубины естества, разлилось по телу сладкой волной. Дыхание сбилось, колени подогнулись, она обвила руками шею мужчины и прижалась виском к нему.

— Что такое? — улыбаясь, тихо спросил он.

— Хочу тебя… — по-прежнему не отрываясь от него, выдохнула девушка.

Мужчина тихонько засмеялся, его руки, горячие и чуть шероховатые, забрались под ее топик, расстегнули бюстгальтер, освобождая полные, налитые желанием груди. Дорош сжал их, зажав между большими и указательными пальцами соски, и Злата едва не задохнулась от легкой боли и невероятного удовольствия. Мужчина то сжимал ее грудь, то едва касался тугих розовых сосков, в которых сейчас сосредоточилась вся чувствительность. Его горячие сухие губы снова приникли к ее губам в страстном, глубоком поцелуе. Он все целовал и целовал, и ей казалось, что еще немного, и она лишится чувств.

Оторвавшись от ее губ, мужчина в считанные секунды избавил ее от топика и бюстгальтера и стал осыпать легкими поцелуями нежную шейку, плечи, грудь. Откинув голову назад и закрыв глаза, Злата упивалась его ласками, нежными дразнящими поцелуями, игрой языка. Она тонула в волнах удовольствия, и мир вокруг тонул, переставая существовать. Казалось, во всей вселенной остались только они двое…

Дорош потянул ее вниз и сам опустился перед ней на колени. но прежде чем уложить ее на смятые колосья, расстелил свою футболку. Полянская протянула к нему руки, чтобы обнять, но мужчина перехватил их и склонившись над ней, прижал у нее над головой. Одной рукой он удерживал ее запястья, а другая блуждала по телу, лишь на краткий миг задерживаясь то на одной груди, то на другой опускаясь к плоскому животику, а потом еще ниже…

Дорош склонился над ней, их прерывистое, жаркое дыхание слилось… Мужчина догадывался, что сейчас испытывала Злата и как ей хотелось прижаться к нему, слиться в поцелуе, а ему почему-то просто необходимо было видеть ее лицо, ее широко распахнутые глаза, подернутые дымкой желания, капельки пота на лбу приоткрытые губы, из которых вырывались приглушенные, хрипловатые стоны.

Он всматривался в это лицо, такое прекрасное и одухотворенное, и ему казалось, за все тридцать пять лет он впервые видит такое лицо, по-настоящему видит лицо девушки, с которой занимается любовью. Почему-то раньше не это цепляло сознание.

Его рука забралась к ней под юбку и стала нежно поглаживать тонкий ажур трусиков, не делая попыток пробраться под них. Но для нее и это легкое, мимолетное прикосновение было подобно удару тока. Злата дернулась и, закусив губу, повернула голову, ища его глаза.

— Я хочу с тобой… — сдавленным голосом произнесла она.

— Будет и со мной, — пообещал он и, склонившись к ней, легко коснулся ее губ.