Тамада

— Когда-то наши предки, — многозначительно бросив взгляд на слушающих, продолжал Салман, — поклонялись горам, рекам, огню, небу, молнии, дереву, камню, одушевляя и обожествляя их, придумывая для каждого явления природы своих богов: Эрирей был богом урожая, Долай — скота, Аймуш — овцеводства, Суу Анасы — воды, Дуалет — железа, оружия, Шибля — грома и молнии, — всех не перечесть. На смену многобожию пришло христианство — тогда наш народ ел свинину. Но вот вторглись с огнем и мечом арабы, жгли и топтали нашу землю, вводя мусульманство. Эта религия проклинала вино и свинину. Конечно, многие аульчане не знают, что их предки не видели ничего дурного и поганого в том, чтобы разводить свиней. Они должны знать: раньше люди в наших краях ели свинину, содержали коши свиней.

Краешком глаза Салман поглядывал на аудиторию: слушали его внимательно, и сам он не переставал восхищаться, как умело и ловко у него все выходит. «Ну кто говорил, что он, Салман, ни на что не способен? Жалко, нет здесь Аслижан, послушала бы и подивилась на его умную и трезвую речь».

Доклад шел к концу. Салман порядком устал и, уже не задумываясь над смыслом, читал строку за строкой. Вдруг он осекся. Слушатели смеялись. Подумав, что место это прочел невнятно, он снова громко повторил последний абзац доклада:

— В заключение я хочу сказать, что все в докладе — абсолютная правда, но доклад этот писал не я, я бы с таким докладом не справился, писал его другой человек, а прочел я, Салман. Вай, я не то говорю!.. — все поняв, испуганно закричал он.

Поднялся хохот. Потом захлопали. Кто-то крикнул:

— Молодец, Салман! И серьезно говорил, и смешно говорил — по-разному. Как артист!

Этот шум сначала насторожил, а затем переполошил свиней, и они дружно захрюкали. Салман не знал, куда себя деть посреди этого гвалта, схватил в охапку прочитанные листы и убежал.

— Эх ты, лектор! — покачал головой Али, когда вечером встретил Салмана. — Где доклад? Давай сюда. Говорят, хорошо написано. Надо его размножить и раздать читать по бригадам. Только уж без твоей фамилии...

12

Жамилят возвращалась из Нальчика с легким сердцем.

Напрасно волновалась она за сына. Нажабат уверяла, что теперь Ахмат ведет себя хорошо. Но Жамилят все-таки побывала в школе. Об этом она ни слова не сказала Ахмату. Классная руководительница хвалила его, говорила, что ставит в пример другим.

Машина подъехала к ее дому рано утром, еще не рассвело.

— В гостиницу, — попросила она шофера. — Заберем Ибрахима.

Агроном, не меньше Жамилят набегавшийся за эти три дня по разным учреждениям, тоже остался доволен поездкой в город: сумел выхлопотать азотные удобрения. А вчера вечером, оказывается, встретил приятеля, вместе с которым учился в институте, тот жил в городе и заведовал плодовым питомником.

— Давно вы не виделись? — спросила Жамилят.

— О! Лет шесть, нет, семь. Прямо с демобилизации.

— А я редко встречаю подруг, с которыми когда-то училась, — грустно сказала она, но тут же улыбнулась и внимательно посмотрела на Ибрахима. — Вот ты заговорил о приятеле, вернее, сказал, он заведует плодовым питомником. И я вдруг подумала, что у нас на кюнлюме[19] есть хорошее местечко для сада.

— Я, кажется, представляю, о каком месте ты говоришь.

— Как ты на это смотришь, Ибрахим?

— Я уже подумывал о саде. Но меня насторожил Шимауха, бригадир садово-огородной бригады. Не тот он человек. За хорошим садом хороший уход нужен, прилежные руки.

— Дело поправимое. Разве на Шимауха свет клином сошелся?

Жамилят радовало, что Ибрахим быстро входит в курс всех колхозных дел. На этого человека можно положиться. А вот на Али... Тоже можно, но всегда на сердце тревога, вдруг чего-нибудь накрутит.

Там, где дорога прижимается к реке, недалеко от аула, у старой конюшни, суетились люди. Раздавалось вжиканье пил, слышались громкие голоса.

— Давай заглянем к Али, — предложила Жамилят.

Вышли из машины у свинофермы. Их встретил сияющий Али:

— Как доехали?

— Хорошо. А как тут дела? Что я вижу! Да ведь ты их уже привез! Когда же успел?

— Привез в тот самый день, когда вы уехали. Но ухаживать за ними пока некому. Уговорил было Салмана, да дорого его работа мне стала — каждый день, в конце, ставил ему бутылку, — рассмеялся Али. — А теперь его дружки в чайную совсем переманили. Но ничего, все это временные неурядицы. А пока наш комсомольский секретарь Азнор организовал дежурство на ферме. Вчера я в Баксан ездил, — уже советуясь, заговорил он. — Там мне показали старика и старушку. Они не против переехать к нам работать на ферме, если жильем обеспечим. Я решил пока оборудовать для них комнату при ферме. А потом им домишко дадим, месяца через три.

— Вот и хорошо, Али! — радуясь за него, сказала Жамилят.

ПЕРВЫЕ БОРОЗДЫ

1