Тамада

Кивнув на стригальный агрегат, она сказала:

— Если испортился, надо ремонтировать. — И подозвала своего шофера: — Аскер, не посчитай за труд, посмотри, чем заболел этот движок и нельзя ли его заставить работать.

— Стоит ли возиться? — пожал плечами Керим. — Работы осталось немного.

— Немного — это хорошо. Но надо привыкать к технике.

Жамилят и Керим отошли немного в сторону от навеса. Остриженные овцы испуганно устремлялись к таким же голым, как они, собратьям. Без шерсти они казались маленькими, худыми, жалкими — не овцы, а божье недоразумение. И, словно поняв, о чем подумала Жамилят, Керим возразил, что, слава богу, овцы нынче выглядят хорошо, не так, как в прошлые годы, вот тогда действительно на них было страшно взглянуть — кожа да кости.

В это время прерывисто зашумел движок. И Керим виновато взглянул на председательницу и быстро отвел глаза. Та покачала головой:

— Ах, Керим, Керим!

Старший чабан потупил взор и покраснел, не зная, как ответить.

— Поверь, Жамилят, так случилось потому, что старики еще не научились работать с механизмами.

— Если старики не научились, учите молодых. Старый тянется к старому, а молодой — к новому. А ответчики за завтрашний день — молодежь.

— Это верно, — кивнул Керим. Он был готов сквозь землю провалиться из-за этого движка.

Прислушиваясь к шуму моторчика, Жамилят сказала:

— Ну, Керим, погостила у вас. Вижу, работу заканчиваете. Спасибо за приглашение. А теперь нам пора ехать.

Лицо старшего чабана испуганно посуровело.

— Если ты на меня в обиде — так мне и надо. Но зачем обижать стариков? Ведь они тоже ждали!..

Она окинула его хитрым взглядом, запрыгали, как бесенята, огоньки в ее черных глазах.

— Ну, коли так... — пошла она вроде на попятную. — Чтобы восстановить мир между нами, давайте заключим соглашение.

— Шея моя тоньше волоса![27] — поспешил ответить Керим. — Что скажешь, то и сделаю.

— Кому не известно, прошлая зима была для нас тяжелая. Овец осталось мало. Сколько мы с них шерсти возьмем? Кот наплакал. А план по заготовке шерсти выполнять надо.

— Да, это так, — выдавил Керим, смутно догадываясь, куда клонит председатель.

— Обычно после стрижки старики прихватывают с собой охапку-другую шерсти. Так вот, если сегодня они не возьмут ни охапки? — Она посмотрела на Керима — тот неотрывно глядел себе под ноги. — Что ты на это скажешь, логпеж?

Керим тянул с ответом.

— Я надеюсь, вы, чабаны, дадите колхозу шерсть и от собственных овец — или взаймы, или продадите, — прибавила Жамилят.

Старший чабан тяжело вздохнул:

— Трудная задачка свалилась на мою голову.

— Я понимаю, нелегко будет уломать стариков. Но надо, Керим.

Керим снова вздохнул.

— Что ж, соглашение остается в силе. — Но по его лицу было ясно, что он в полной растерянности.

— Керим, колхоз в долгу не останется, за шерсть или заплатим, или вернем на следующий год.

— Хорошо, — согласно кивнул Керим.

Вскоре движок умолк. Стрижка закончилась.

Чабаны готовились к своему празднику, к курманлыку.

Жамилят и Керим подошли к старикам. Старший чабан тут же отвел в сторону двух седобородых стригалей. Старики яростно зашептались, а потом перешли на крик, отчаянно размахивая руками.

Остальные окружили Жамилят. Посыпались вопросы о том, о сем, и, как бы между прочим, один, помоложе, спросил, не перепадет ли в этом году стригалям, да и всем колхозникам, «чего-нибудь лизнуть».

Люди приумолкли. Вопрос задал один, а ответа ждали все. А раз ждут все — надо отвечать. И Жамилят сказала, что уже подготовлены ведомости на выдачу кукурузы, картофеля, сена на трудодень.

Ее слова вызвали радостное оживление.

Кто-то из окружающих ее крикнул в сторону коша:

— Э-эй, скоро вы там?

Это касалось двух парней — они готовили стол возле коша. На свежее сено поставили большие деревянные подносы с дымящимся мясом. Аскер принес из машины пять бутылок водки, достал из багажника арбузы и яблоки.

— Вижу, пир будет на славу! — Жамилят улыбнулась.

Старики начали приземляться кружком.

Самый младший из стригалей, держа в одной руке деревянную чангу с водой, в другой — полотенце, обходил каждого, давая помыть руки.

— Проходи, пожалуйста, Жамилят, к столу и отведай чабанской пищи, — пригласил Керим. Но, увидав, что она села где-то сбочку, заволновался: — Не обижай нас, пересядь к голове стола и будь тамадой. — Он кивнул на бревно с маленькой подушечкой рядом с собой: — Вот здесь место тамады.

Жамилят от неожиданности густо покраснела и замахала руками. Но отовсюду послышались голоса:

— В голове стола!

— Тамада!

— Не обессудьте меня, прошу вас, вы пригласили, и я приехала. Я — гостья, вы — хозяева. Но кто когда-нибудь видел или слышал, чтобы гость был тамадой, чтобы младший сидел во главе стола? Говорят, гость должен быть смирнее овцы.

Она было села на прежнее место, но хозяева настояли на своем, усадили во главе стола.

— Руководи, Жамилят! Ты — тамада. Говори тост!

Жамилят встала. Пятью пальцами снизу взяла ребристый стакан. «Много налито. Выпью ли?.. Снова заболит печень. Немного отопью — и поставлю». Обвела взглядом собравшихся за столом. Все притихли и ждали, что она скажет.