Тамада. Исповедь с микрофоном

C интересом обратился хозяин застолья к Максу, тыча куском помидора в татуированные руки. Для криминалитета и приближенных к воровским традициям людям – нательная живопись священна. Она может рассказать о человеке намного больше, чем того хотел бы сам хозяин рисунка. И каждая такая отметина, порой даже незаметная для обычного человека точка, загнанная чернилами под кожу, способна навсегда изменить судьбу. И отношение к его персоне других, осведомленных о том или ином значении. В мире, где периметр огорожен колючей проволокой и облаянный сворой немецких овчарок – нет права на ошибку. И украшать свое тело следует с должной осторожностью.

– Не сидел – у меня художественная татуировка. Не тюремная.

– И я пока не сидел. Хотя, очень даже может быть, что сяду. Не угоден я местным. Но и приклоняться перед ними не собираюсь.

Бурый перекрестил руки, обращаясь куда-то в потолок и движением имитируя мужской агрегат. Далее, он поведал историю, произошедшую с ним в прошлом году. Парни выпили по обязательной третьей, окончательно влившись в компанию подпитого мужчины.

Глава 11. Ползунки розового цвета, заполненные наполовину.

Хочу от тебя ребенка, чтобы всю жизнь любить твою маленькую копию. Радоваться первому слову, шагам, сделанным после стольких неудач и отвечать на любые вопросы. Почему светит солнце, сколько цветов у радуги и когда можно будет смотреть мультики. Подолгу вытирать мокрые волосы малыша после вечерних купаний, а ты будешь злиться, что уже поздно, ведь утром собираться в садик. Мы не сможем без детей. Какой тогда толк в наших жизнях?

Бурый, как поговаривают в поселке, мужик правильный. На все руки мастер. Может и ремонт в доме сделать, и двигатель в машине перебрать так, что еще и обратно соберет – без оставшихся лишних деталей. Но главное – он превосходный охотник, как говорится, богом поцелованный. Лучший среди односельчан, занимающихся браконьерством в угоду китайских соседей. Бывало, другие за целый сезон не встречают медведя, а если уж случайно наткнулись, только и могут шкуру попортить. В отличие от остальных, Бурый стабильно приносил две туши за год. Одного косолапого обязательно по осени, когда животное лениво готовится к спячке и ранней весной, после продолжительной сна. Зверь становится агрессивным, буйным от голода, и не дай бог вам повстречать такого в тайге. А мужчина, специально неделями таился в землянках, чтобы напасть на след. От того и кличка – Бурый, гроза всякого медведя.

Бизнес по продаже медвежатины приносил мужчине стабильную прибыль. Огромные деньги, по сравнению с доходами других участников незаконного промысла. Банальная зависть душила нерадивых охотников, и чтобы хоть как-то откусить кусочек пирога, предложили регламентировать отстрел косолапых. Создать подобие профсоюза, в котором каждый участник обязуется вносить процент от полученных за голову зверя денег. На охоту собирались выходить отрядом – так, мол, сподручней, да и небезопасно против хищника одному. Тем более, после того случая, когда у Семеныча заклинил карабин и его задрал голодный хищник, а то, что от него осталось, хоронили в коробке из-под телевизора. А тут целая группа – можно по несколько туш валить за одну вылазку. Да только Бурый категорически не согласился. Он привык вести дела в одиночку. Охота для него – в первую очередь, таинство обряда. Проверка своих возможностей и силы духа. Кто ты есть в мире, покуда наступает момент выживания, и тогда либо ты – либо тебя. Звериное правило, установленное нашими воинственными предками. Выходить отрядной группой на убой животных не есть доказательство силы, а есть уничтожение вида. Не давая никакого шанса побороться медведю за свою жизнь.

Односельчане философию не оценили, списывая отказ на нежелание Бурым делиться. Жадность овладела их умами и началось мелкое пакостничество. То колеса автомобиля отверткой проколют, то отсыревшие патроны продадут. Да только Бурого народный гнев не мог остановить. Тертый калач. Но большее, чего совсем не могли стерпеть мужики – его отношений с женским полом. Бабы дико обожали статного мужчину. Стоило ему только с ними заговорить, как те буквально пищали от удовольствия. Четырнадцатилетние девочки, едва отошедшие от шока первых менструаций, вовсю обсуждали фасоны будущих свадебных платьев, да приговаривали, что пеленки довольно лучше импортных памперсов. Бурый стеснялся такого к себе внимания, терпеливо ожидая, когда встретит настоящую взаимную любовь. И такой момент настал.