Тамара де Лемпицка

Тебе нравится эта обстановка, это сумасшествие, ты предпочитаешь кокаин – щепотка его на кончике серебряной ложечки переносит тебя в сумрачный мир галлюцинаций и сладострастия. Гашиш тебе тоже нравится, особенно если принять его вместе с джином.

Ты не вспоминаешь здесь о крепко спящих Тадеуше и Кизетте. На танцполе ты ни о чем не думаешь.

Об этом рассказали твои биографы, я ничего не выдумываю.

Они поведали также, что ты очень чувствительна, любишь осязаемый физический контакт, касания, ласки.

Я вижу, как ты кружишь женщину в неистовом фокстроте. Ты прижимаешь ее к себе все ближе. В танце ведешь ты. В движениях ты беззастенчива. Ты обнажаешь плечи и грудь партнерши, чтобы лучше ощущать прикосновения к ее коже.

Если в твоих объятиях мужчина, ты ведешь себя так же.

Тебе аплодируют, тебя провоцируют. Ты одурманена, тебе кажется, что никто не в силах сопротивляться твоим чарам.

Ты чувствуешь себя роковой женщиной.

Тебя страшит тот момент, когда нужно в одиночестве возвращаться к мрачному мужу.

Ночь только-только наступила, она таит столько возможностей…

Но приходится расставаться с веселыми спутниками. Ты говоришь, что пора спать. Говоришь, что устала.

Ты уезжаешь на машине, опустив стекло, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух.

Но вместо того чтобы пересечь Сену, ты по-прежнему едешь по ее левому берегу. Останавливаешься на набережной Сен-Мишель, паркуешь машину на тихой улице. Идешь пешком к набережной Монтебелло.

Каменная лестница темна, и ты стараешься не упасть. Ты на высоких каблуках, и внизу у воды ты чуть не спотыкаешься на неровной брусчатке.

Напротив, на противоположной стороне реки, высится темная громада собора Парижской Богоматери.

В Сене танцует отражение луны.

Сложно поверить, что всего каких-то пятнадцать лет назад ненасытная река вышла из берегов и затопила весь город. Такое происходит раз в сто лет.

Этой ночью ненасытна ты.

Поздно, но здесь еще много людей.

И ты точно знаешь, зачем сюда пришла.

Дел на полчаса, не больше. Последняя дорожка кокаина. И ты даже не раздумываешь.

После войны то тут, то там выросли странные трущобы, появились недолговечные палатки-бары, вокруг них собирались моряки, военные, студенты и проститутки. Место для любителей острых ощущений, секрет Полишинеля.

«Группа из четырех обнаженных». 1925

«Спящая (Кизетта) I». 1933

Ничего общего с рафинированной компанией твоих друзей с Монпарнаса – здесь, с незнакомцами и незнакомками, ты утоляешь свои самые необузданные желания.

Ты насыщаешься этими чужими телами, ты сжимаешь их в объятиях, стоя у стены; больше всего тебе нравится одновременно быть с нежной женщиной и с грубым мужчиной.

Секс на троих – твоя тайна и вдохновение, потому что именно эту необузданность ты передаешь в своих самых чувственных и ярких «обнаженных».

Ты возвращаешься домой, улыбаешься. Твое платье помято, волосы растрепаны. Все это не имеет значения.

Твоя улица погружена в сон. Ни души. На лестнице тоже никого.

Ты тихо входишь в квартиру. Сразу же набрасываешь на платье передник.

Идешь в свою гостиную-мастерскую и работаешь так, будто от этого зависит твоя жизнь.

Около шести утра ты проскальзываешь в супружескую кровать. Твой муж даже не шелохнется.

Несколько часов спустя тебя будит Кизетта. Она никогда не зовет тебя мамой. Она зовет тебя «дорогая».

* * *

Я рассматриваю несколько полотен, которые ты пишешь в ту пору. Каждая картина рассказывает какую-то историю, Тамара.

«Женщина в зеленой накидке», 1924 год. Темные глаза, взгляд в небо. Черная масса волос, причесанных, блестящих. Игра светотени на скулах и веках.

В 1924 году ты также создала ночной пейзаж современного города, мерцающей футуристической метрополии, залитой огнями, вселяющей тревогу.

А еще написала Иру с пронзительным взором, приподнятой бровью, чуть обиженную. В черном пальто и желтом шарфе. За ней – дерево с узловатыми ветвями, фасады домов, находящие друг на друга.

«Перспектива». Две нагие женщины с ярко-красными губами развалились на застеленной синим покрывалом кровати. Одна положила руку на бедро другой. Выпуклые животы, выставленная напоказ грудь. Золотистые аппетитные формы. Блаженные выражения лиц. Они только что закончили заниматься любовью, это видно. Ты хотела, чтобы это было видно. Еще я замечаю (как не заметить?) деликатную складку занавеса в левом верхнем углу, из-за чего зритель против своей воли как будто подглядывает за происходящим. Так ведь и должно быть, верно? Пожалуйста, бросьте взгляд на женскую близость.

Вот еще изображение натурщицы: она склонила голову, одной рукой закрывая глаза, а другой – почти обнажая свое естество.

Ты еще не вполне нашла стиль, благодаря которому станешь всемирно известной. Линии еще не обладают той чистотой, к которой ты стремишься, которой добиваешься подчас мучительно, с трудом.

Но скоро ты его найдешь. Всего через несколько месяцев ты окажешься в своей стихии. И твое имя будет у всех на устах.

«Женщина в зеленой накидке». 1924

«Натурщица». 1925

Да, ты забываешь о семье. О муже, о дочери. О сестре, о матери. Для тебя важно только одно – твое искусство.