Тамавамнетута (СИ)

"Ему же не больше пятнадцати, — подумал Семён. — Наверное, из беспризорных, сирота, а может сын репрессированных. Странно, почему он не разговаривает, неужели немой".

Изредка оглядываясь, Ивушкин замечал, как смешно задирая подбородок, подросток указывает направление.

"Маруся", как ласково называл свой служебный транспорт старшина Нефёдов, пропетляв по улочкам посёлка, выехала на окраину.

— Там что ли? — раздался сзади голос рябого.

Все посмотрели на связанного парня. Хотя, других вариантов вроде бы не оставалось, кроме дощатого, посеревшего от времени, заброшенного здания, вокруг ничего другого не наблюдалось.

— Ивушкин, сторожи. — Нефёдов, вместе с патрульными двинулся проверять ветхую деревянную постройку.

Принявший строгое выражение лица, Семён пытался одновременно следить за задержанным и за строением, получалось не очень.

Когда впереди раздался выстрел, он уже собирался заговорить с пацаном, скрывая своё волнение.

— Чёрт! Что там у них?!

Вскрикнув, он бросил быстрый взгляд назад. Блондин, по-прежнему был спокоен, даже не заинтересовавшись выстрелом, осматривал салон автомобиля. Это, и то, что вскоре показались ушедшие, подавило возникшую лёгкую панику.

Три милиционера вели перед собой человека, сильно похожего на немого проводника. По устному описанию их было немудрено перепутать. Также невысок, пиджак и шарф в наличии, встреть таких в темноте — не разберёшь.

Найденный держался за простреленное плечо, а на изрытом глубокими возрастными морщинами лице застыла гримаса боли.

— Представляешь, хотел Демьяныча доской приголубить. — Размахивая револьвером, заявил рябой.

— Ага. Только Вася раньше успел пальнуть. Спас, можно сказать. Эх. И форму и картуз изгваздал, — сплюнул Демьяныч в заросли дикорастущей малины, пытаясь отряхнуть гимнастёрку с фуражкой от клочьев паутины и грязи.

Перевязав раненого рукавом, оторванным от его же рубахи, Демьяныч, злорадно ухмыляясь, с силой хлопнул ладонью прямо по красному пятну, расплывшемуся на повязке.

— Садись Качуба, домчим куда надо с ветерком.

Нефёдов, решивший что-то проверить под капотом, с укоризной покачал головой, глядя на это. Но, нисколько не смутившись, милиционер показал на свою руку.

— Петрович, это личное. Эта гнида, два года назад, на облаве мне руку пропорол. Может быть этим самым ножичком.

Не обращая внимания на жалобные вопли, он накинул на перевязанного пиджачок и затолкал ноющего рецидивиста на заднее сиденье.

— Пусть скажет спасибо, что не шлёпнули. — добавил он, захлопывая дверь.

— Что с малым делать будем? — Спросил старшина, ни к кому конкретно не обращаясь. — Помог гада найти, но наверняка с ним знаком, иначе бы не указал на схрон.

— Не наше это дело. Отвезём в отдел, там у нас есть капитан, ему по должности положено следствием заниматься. Но, про помощь доложим, тут пацанёнок помог, не поспоришь. Если не успел ничего натворить, Максимов отпустит.

Забросив пассажиров в оперотдел, два проголодавшихся милиционера поспешили к начальнику станции. После короткой беседы с сильно занятым своими проблемами главным железнодорожником, вышли к привокзальному парку, где в тенёчке стояла припаркованная "Эмка".

— Давай Сеня перекусим пока ещё чего не приключилось. — Предложил пожилой старшина, своему юному коллеге.

Из небольшой котомки, Нефёдов извлёк пару вареных в мундире картофелин, яйца с пучком зелёного лука и большой ломоть серого ноздреватого хлеба.

В кармане галифе у Семёна лежали завернутые в газету бутерброды из дорогого белого хлеба с маслом и колбасой. Собираясь вчера на ночное дежурство, он не рассчитывал на долгую поездку, но утром они заехали к нему домой, где заботливая маманя всучила ему этот свёрток.

Масло успело подтаять, что при такой температуре было не удивительно. Стараясь не посадить жирное пятно на выданную два дня назад форму, Ивушкин ел с аппетитом и, как и старшина, с вожделением поглядывал на ларёчницу торгующую квасом.

— Эх, хороша! — Произнёс прожевавший последний кусок старшина.

С удивлением, повернувшись к Нефёдову, Семён понял, что в отличии от него, в глазах коллеги горела жажда совершенно другого типа.

— Кх-м! Пойду, возьму нам по кружечке.

Минай Петрович неторопливо поднялся, убрал котомку в машину, оправил гимнастёрку и, подкручивая кончики усов вверх, двинулся на штурм.

Небольшой брезентовый полог, под которым был пристроен покрашенный светло‐синей краской металлический ларь на колёсиках, являлся центром сосредоточения у прогуливающейся публики. Невдалеке, среди молодых берёзок, шумной, но дружной компанией сидели выпускники, у которых был патефон. Оттуда звучала завораживающая мелодия для вальса. Празднично одетые люди ходили по парку, здороваясь друг с другом, приветствуя даже незнакомцев.