Тамбера

Веллингтон и Визано обернулись на стук, но не успели ничего ответить, как Маруко был уже в комнате и сразу заговорил с мальчиком:

— Кто это смеет тебя обижать? Да ты здесь самый сильный, и тебя все боятся! А если кто тебя хоть пальцем тронет, скажи мне, я его живо проучу.

— Сына своего сперва проучи! Это он меня больше всех обижает!

Маруко не ожидал услышать такое.

— Кависта? — недоверчиво спросил он.

— А кто же!

— Ай-ай-ай, как нехорошо.

— Знаешь, кто твой сын, — он подлец и невежа.

— Ну, если Кависта и впрямь посмел обидеть тебя, уж я ему задам. Устрою такую взбучку, что не обрадуется.

Закончив на этом разговор с Визано, Маруко подошел к Веллингтону, сел перед ним, скрестив ноги, и сказал:

— Я только что встретил Свамина и Ваделу, господин. Они ушли из дома старосты. Свамин сказал, что больше сюда не вернется и будет теперь обрабатывать землю.

— Ну и что? — спросил Веллингтон, довольный в глубине души тем, что появление Маруко избавило его от упреков Визано.

— Как что? У них ведь ничего нет. Самому зайти к вам у Свамина времени не было, и он велел мне попросить у вас…

— Что попросить? Что ему нужно? — вскочил Веллингтон.

— Он послал меня попросить у вас каин для Ваделы. Больше им ничего не нужно. Хотя, конечно, они имеют право на большее.

— Право?! Какое такое право?

— А как же! Разве Вадела не должна была получить часть наследства, когда умерла ее мать?

— Да как ты смеешь молоть такой вздор! Староста и тот не заикается об этом. Все знают, что отец Визано оставил перед смертью завещание, в котором все свое имущество отказал сыну.

— Завещание завещанием, господин, а по нашим обычаям, когда мужчина умирает, наследство делит между собой семья, и большая часть достается жене.

— А мне наплевать на ваши обычаи! Я в точности исполнил волю покойного и на попятную не пойду, ясно? Ты, я вижу, решил мне голову морочить.

— Что вы, что вы, господин! Свамин ничего не собирается у вас требовать, если, конечно, — это его слова, не мои, — если, конечно, вы дадите Ваделе кайн. Ее-то совсем истрепался, я сам видел. На девочку жалко смотреть!

— А мне какое дело до ее каина. У Ваделы есть отец, пусть он о ней и заботится.

— Ладно уж, отец, — подал вдруг голос Визано, — отдадим ей кайн.

— Отдавать легко, — недовольно буркнул Веллингтон.

— А мне Ваделу жалко, все-таки сестра.

— Хорошо, я подумаю. Но учти, если мы отдадим Ваделе кайн, то у тебя одним кайном будет меньше, потому что мы его возьмем из твоих вещей.

— Ну и пусть.

— А ты потом не пожалеешь?

— Нет.

Веллингтон ушел в другую комнату и вскоре вернулся с тем самым кайном в руках, который он только что получил у Имбаты.

— На, бери, — сказал он, протягивая кайн Маруко. — Да скажи Свамину, чтобы больше не попрошайничал. Стыдно ему просить подаяние. А ты, Визано, — обратился он к пасынку, — запомни, что сегодня ты отдал Ваделе часть принадлежащего тебе имущества.

Визано кивнул.

— Позвольте мне уйти, господин. — Маруко поднялся и шагнул было к двери.

— Нет, подожди, — остановил его хозяин дома.

— Господину что-то от меня нужно?

— Расписку о том, что ты действительно получил кайн, — ответил Веллингтон, доставая бумагу, чернила и ручку.

— Господин мне не доверяет?

— Глупец! Расписка подтверждает сделку. Без этого нельзя.

Маруко не стал возражать. И Веллингтон написал на листке бумаги: «Я, Маруко, получил от Визано: 3 метра материи, 10 испанских золотых, 2 индийских изумруда, 2 пары золотых серег и 1 золотую брошь».

— Приложи-ка сюда большой палец, — указывая на правый нижний угол расписки, сказал Веллингтон.

Маруко стало как-то не по себе, но он подчинился. Молча обмакнув кончик пальца в чернила, приложил его к уголку бумаги и тотчас удалился из дома англичанина. Он шел важно, не торопясь, но мало-помалу шаг его убыстрялся. Он ликовал, смеялся чуть ли не вслух. Так ловко надуть самого Веллингтона! Теперь он спешил к жилищу старосты.

Вдруг Маруко услыхал громкие крики на берегу:

— Корабль с Запада! Корабль с Запада!

Эта весть мгновенно распространилась по кампунгу. Какой тут поднялся переполох! Люди бросали работу, выбегали из своих хижин, спешили на берег. И Маруко, хотя Имбата был ему очень нужен, свернул с дороги и, подстегиваемый любопытством, помчался к морю. К тому же глупо искать старосту в такой момент дома, он наверняка на берегу. Очень давно не появлялись у островов Банда корабли с Запада. И всякий раз их появление было настоящим событием.

Маруко прибежал на берег, когда корабль уже бросил якорь. Имбата действительно был здесь. Один за другим подходили жители кампунга, толпа заметно росла. Все оживленно переговаривались, суетились, лишь один Имбата, сохраняя внешнее спокойствие, стоял молча в стороне. И только взгляд, прикованный к чужеземному судну, выдавал его волнение.

На берегу собрался почти весь кампунг. Люди гадали, откуда пожаловали к ним чужеземцы. Каждый высказывал свое предположение. Любопытный Маруко решил выведать, что думает об этом староста.

— По-моему, Имбата, это не испанцы и не португальцы. Ты что скажешь?