Тамбера

— Да, уж если надо будет кому-нибудь из нас ехать в Голландию, то, конечно, поеду я, — заметил Имбата. — Что это за принц, который вместо себя шлет гонцов. Не уважаю я таких принцев! А все-таки этот голландский принц очень, видно, богатый! Подарок-то какой мне прислал. У него таких камней, наверное, не счесть.

— Ты, Имбата, богаче, — послышался чей-то голос в углу.

— Ты так считаешь?

— А как же! Если бы принц был богаче тебя, стал бы он присылать к нам свои корабли за мускатными орехами? Ну что, я не прав, друзья?

— Прав, конечно, прав! — закричали все хором.

— Правильно! Верно он говорит!

— И все же есть на нашем острове человек побогаче меня, да и любого из вас, — возразил Имбата.

— Кто же это? — вновь послышалось из угла. — В нашем кампунте нет человека богаче старосты.

— Нет, есть. Господин Веллингтон, — ответил Имбата. — Другого такого хозяина не сыщешь. Вот кто умеет наживать добро. Я против него ничего не стою.

— Какой он там хозяин, мошенник он и больше ничего. Теперь, кажется, на твой мускатник зарится. А богатством ему все равно с тобой не сравниться, — загорячился Амбало.

— Да что мы об этом паршивом англичанине говорим. Тут и еда в горло не полезет, — сказал гость, сидевший слева от хозяина дома.

— А что тут плохого, Гапипо? — поинтересовался Имбата.

— А то, что я никаких дел с этим самым Веллингтоном не имел и иметь не хочу. Подлый он человек. Попадешь к нему в руки, наплачешься.

Имбата беспокойно выпрямился.

— Должен признаться, друзья мои, — произнес он таким тоном, будто его поймали с поличным, — вначале я думал, что лучше жить с Веллигтоном в дружбе, что от этого нам всем будет большая выгода. И, наверное, многим показалось, будто мы с англичанином друзья и мне дела нет до тех, кого он обманул.

— Какое там показалось, — прервал его Гапино. — Я сам не раз слышал, как ты его защищал.

— Я защищал Веллингтона? Что это ты выдумываешь? — возмутился Имбата.

— Говорят, — спокойно продолжал Гапино, — что, если бы не ты, Веллингтона давно уже не было бы на Лонторе.

— Вы, конечно, воображаете, что выгнать человека проще простого. А вот и нет! Не то время. Теперь все люди считаются братьями. И чтобы изгнать отсюда англичанина, нужна причина. А причин-то у нас и нет. Потому я и не мог ничего сделать.

Гапино, которому не терпелось высказать все, что он думает, опять перебил старосту:

— Пусть так, но с сегодняшнего дня ты должен делать все, чтобы он убрался отсюда. И уж конечно, не пытайся задерживать его.

— Ну это само собой, Гапипо! Само собой! — поспешно согласился Имбата, чуть не поперхнувшись: рот его был набит едой. — Пусть убирается подобру-поздорову.

На какое-то время все умолкли, с аппетитом поглощая разнообразные закуски. Первым нарушил тишину Ламбару:

— Пора бы об этом англичанине забыть. Сейчас мы должны думать о голландцах. Это для нас теперь самое главное. Они не то что Веллингтон, их сюда послал сам голландский принц.

— О чем тут еще думать, Ламбару? — спросил Имбата.

— А вот о чем. Я, как ты знаешь, немало пожил на свете, немало повидал на своем веку и должен тебе сказать, что эти голландцы совсем не похожи на тех европейцев, которые бывали у нас раньше. Англичанин приехал сюда, чтобы грабить нас. Испанцы и португальцы пришли к нам с мечом, как враги. Голландцы — другое дело. Они поднесли тебе богатые дары. Предложили дружбу. Вот я и думаю, чтобы все это могло значить!

Едва дослушав последние слова Ламбару, Имбата торопливо стал объяснять:

— Ты же сам сказал, что голландцы непохожи ни на англичан, ни на испанцев. Они пришли к нам с миром. И мы их так же должны встретить. Ведь ты знаешь, что на добро надо отвечать добром. Вот я и предложил в знак того, что мы принимаем их дружбу, построить им дом. Разве для Веллингтона мы стали бы делать такое?

Разговор опять смолк. Долго все были заняты едой.

Наконец раздался голос Гапипо:

— Когда начнем работать?

— Сегодня, — коротко бросил Имбата.

— Что тянуть-то, сейчас и начнем, — послышалось с разных сторон. Все были согласны немедля приступить к работе.

— Только сперва, конечно, надо покончить с едой, — улыбнулся хозяин дома. — Давайте-ка, друзья, подналяжем.

— Ну, об этом нас просить нечего, — ответил Маруко, сидевший в стороне и до сих пор не сказавший ни слова. — Да, Имбата, я тут не вижу одного человека, который должен быть сегодня с нами.

— О ком это ты, Маруко? — спросил Имбата. — Если кто и не пришел ко мне — не моя вина. Ты же знаешь, я рад принять всякого, кто заглянет ко мне.

— Впрочем, он и не мог прийти. Его нет больше в кампунге, — продолжал Маруко.

— Кого нет?

— Шурина твоего, Свамина.

Имбата растерянно замолчал.

— И верно, — подхватил Амбало. — Где же Свамин?

— Он ушел из дому, — выдавил из себя староста.

— Ушел? Куда?

— Откуда мне знать. Ухожу, говорит, из дому, совсем, а куда — не сказал.

— Я его встретил сегодня утром, — проговорил Маруко, — он шел с дочкой по северной дороге.

— Что это он вдруг вздумал покинуть кампунг? — удивился Гапипо. — Если брат твоей жены уходит из твоего дома — это нарушение адата[10]. Почему ты, Имбата, не остановил его?